Улыбайлики. Жизнеутверждающая книга прожженого циника
Шрифт:
– Пожалуйста, вот это… – палец друга, наконец, повелительно опускается на давно ожидаемую строчку в меню.
– Какой прекрасный выбор! – злобно говорит сомелье и неожиданно с ехидной улыбкой добавляет. – А вот и ваш заказ!
Он дает команду официанту, который давно стоит рядом и держит бутылку именно этого вина. Он держал ее в руке с момента, когда увидел нашего друга, ибо знал, что именно он закажет, а два раза ходить туда-сюда дураков нет.
Однако на этом шоу не заканчивается, ибо начинается вторая его часть, которая по
Звучит громкий хлопок пробки, журчит струя вина, наливаемого в бокал, и наш друг начинает исследование – годится ли к употреблению именно эта бутылка.
Вначале он долго наклоняет бокал, наблюдая, как рубиновые струи стекают по тончайшему стеклу.
Потом начинает вращать вино, чтобы пары напитка, согреваемые его руками, наполнили бокал.
При этих операциях он все время бросает на сомелье подозрительные взгляды, как будто тот именно сегодня сбежал из тюрьмы, где просидел четыре года за постоянный и злостный обман посетителей.
– Ну что ж, цвет неплох, – говорит наш друг, – а теперь попробуем!..
Эта фраза произносится с такой интонацией, как будто он давно определил, что в бутылке вместо вина обычная вода с гуашью и осталось только отпить глоток, чтобы убедиться в обмане и надеть на сомелье наручники.
Еще раз, подозрительно понюхав бокал, путем засовывания в него своего большого носа, наш друг делает глоток и долго перекатывает напиток из-за одной щеки в другую, от чего создается впечатление, что у него появился флюс.
Наконец, он делает глоток и закатывает глаза, как бы доверяя своим тончайшим рецепторам исследовать сей подозрительный напиток, после чего открывает глаза и заявляет, что вино отдает пробкой.
Первая бутылка вина почему-то у нашего друга всегда отдает пробкой, поэтому сомелье, который уже давно близок к обмороку, командует открыть другую бутылку, которую захватили с собой сразу же.
Вторая бутылка проходит всю церемонию с начала, только гораздо медленней.
Наш друг показывает явное недоверие к сомелье и свою полную готовность оградить приглашенных гостей от некачественного пойла.
Что касается сомелье, то он всем своим видом демонстрирует готовность стукнуть нашего друга по голове первой забракованной бутылкой, а потом полить лежащее тело вином из второй.
А что касается пробки, которой якобы пахло вино, то он бы эту пробку засунул… Ну, в общем, по его глазам видно куда.
Внезапно наш друг вдруг удовлетворенно крякает и коротко произносит: «Эта подходит!..» – после чего вино разливается, и мы приступаем к трапезе.
Однако любое развлечение должно иметь свою пикантную сторону, делающую его экстремальным.
И наш друг этой пикантной стороной несомненно обладает, ибо не только не различает цвета, являясь дальтоником, но и почти не чувствует запахов, страдая хроническим ринитом.
На фоне этих физиологических аномалий издевательство над сомелье доставляет нам двойное
Однако иногда поход в ресторан преподносит особый урок, поднимая поданное блюдо, да и все происходящее, до метафоры.
Однажды один русский миллиардер, который любил слушать мои программы, пригласил меня поговорить с ним о политике и одновременно отобедать.
Он проявил ко мне особое уважение и лично заехал за мной на работу – у дверей здания остановился его бронированный автомобиль, а за ним пристроились несколько черных автомобилей охраны.
Я сел на заднее сиденье, и мы поехали в рыбный ресторан – возможно, рыба на столе напоминала этому миллиардеру о его недвижимости на юге Франции.
К нашему приезду все машины перед рестораном были убраны, а в самом ресторане нас встречали вышколенные официанты.
Далее было нюханье вина, вода без газа, после чего нам вынесли огромные фартуки, как у сталеваров – оказалось, что мы будем есть каких-то особых крабов или омаров – их специально привезли самолетом к нашему сегодняшнему визиту.
К столу подошел главный официант, похожий на посла какой-то западной страны, и вынес пару этих крабоомаров и специальные щипцы для разделки. Морские твари были чудовищных размеров – чуть ли не метр в диаметре.
Щипцы для разделки поражали замысловатостью формы и будили воображение – я представлял, как этот миллиардер потрошил ими своих врагов, зарабатывая в поте лица свой первый криминальный миллион.
Убедившись, что я взял щипцы в руки вверх ногами и беспомощно смотрю в красные глаза крабоомаров, как будто жду от них указания к собственной разделке, величественный официант взглянул на моего миллиардера и спросил: «Не желаете ли, чтобы я сам разделал их?»
Миллиардер посмотрел на мой молящий взгляд и утвердительно кивнул.
Официант унес чудовищ за перегородку, откуда тотчас же раздался жуткий хруст, а мы начали светскую беседу.
Миллиардер восхитился моим журналистским мастерством и заметил, что не представляет, как я умудряюсь столь смело бичевать различные недостатки.
В ответной речи я восхитился мастерством моего миллиардера так ловко торговать нефтью, газом и сталью и заметил, что не представляю, как он умудряется сидеть со мной в ресторане, в то время как Россия предоставляет некоторым его товарищам-миллиардерам гораздо менее удобные места для пребывания.
В ответ на мою шутку миллиардер неожиданно засмеялся здоровым смехом и заметил, что любое дело имеет свои секреты, с чем я немедленно согласился.
Я сделал это вовремя, потому что за перегородкой раздался финальный хруст и официант-посол направился к нам, держа чуть ли не над головой огромный поднос.
Подойдя к столу, он ловким движением опустил поднос на стойку и широким жестом хозяина указал на его содержимое.
Мои глаза полезли на лоб – на подносе одиноко стояла маленькая тарелочка, на которой покоилась кучка мяса.