Улыбка Мицара
Шрифт:
Отодвинув бумаги, Тарханов задумался. Они многое сделали для того, чтобы обеспечить возвращение звездолета на Землю. Если бы действовал радиоцентр звездолета... Он перестал работать где-то на подступах к Мицару, когда корабль впервые встретился с белыми шарами. Быть может, все-таки отложить старт на год?
Вошел астроботаник - лицо страдальческое, походка вялая.
– Что с вами?
– Тополиная долина, - простонал астроботаник.
– Разрешите мне отправиться к ней...
Тарханов посмотрел на приборы. Скорость ветра достигла ста двадцати метров в секунду. Да, это такая сила, что не только маленькие
– Не могу, Иван Васильевич. Сядьте, пожалуйста. Мы вырастим новые тополя. Правом, данным мне, командору звездолета, я откладываю старт на один земной год.
– Тарханов достал из стола бортовой журнал.
– Смотрите, записываю: старт назначается на двадцать ноль-ноль две тысячи...
– Вы правы, - сказал астроботаник.
– Мы должны разгадать тайну Лории...
Некоторое время оба молчали. Тарханов думал о только что принятом решении. Пожалуй, все будут рады этому, за исключением его самого. Встреча с Землей отодвинулась на неопределенное время. Когда же человечество научится прессовать пространство, чтобы ему не были страшны никакие расстояния?
– Беспокоюсь за инженера, - сказал он.
– Ветер...
– Зря. Наш инженер и из ада выберется невредимым, а вот из рая...
– Договаривайте. Вы думаете, что бледно-зеленый дворец представляет для него большую опасность, чем ураган? Почему?
– Инженер, насколько я понял, из тех, кого считают космическим волком. Он привык к борьбе со стихией. Космическая стихия - это его родная стихия. Он всю свою долгую жизнь сталкивался с опасностями. И психический лад его души настроен на преодоление этих опасностей. Тут он несгибаем. А встреча в бледно-зеленом дворце...
– Иван Васильевич развел руками.
Утром Тарханов проснулся с гнетущим ощущением беспокойства. Ему словно не хватало чего-то привычного. Но его чувство прошло, когда он прочитал сообщение кибернетика: "Ночь была роскошна, приступаю к выполнению задания".
Одевшись, Тарханов вошел в рубку звездолета и включил обзорный экран. День был ясный. На Лории ничего не изменилось - только не было ураганного ветра да на шесть процентов уменьшилась радиация. Оказывается, и ураганы бывают полезными.
Перед тем как засесть за работу, Тарханов решил пройти к тополиной долине. Он вышел из звездолета и оглянулся. Казалось, что в море за ночь выросли голубые горы - так были громадны волны. Он слышал шум прибоя, который с грохотом бился о берег. Обогнув звездолет, Тарханов остановился в изумлении. Он не мог поверить своим глазам. То, что он видел, ошеломило его. Тополиная роща выдержала натиск лорианского урагана. Но это же невозможно! Сон или мираж? Тарханов протер глаза. Молодые деревца стояли, как стояли вчера, и чуть покачивались, испуская острый запах Земли. Широкие листья весело шумели, радуясь теплу, легкому ветру и лорианскому солнцу.
Тарханов рассмеялся. На душе у него стало легко и свободно. Астроботаника он нашел в глубине долины.
– Иван Васильевич, объясните, как это случилось, что роща не пострадала?
Астроботаник широко улыбнулся и показал рукой на конец долины.
– Шары, - сказал он.
– Я прибежал сюда на рассвете. Ветер все еще дул свирепыми порывами, а в долине стояла тишина. Ни одно дерево не пострадало. Стою, смеюсь и ничего не
– Подойдем, рассмотрим вблизи.
Рассмотреть шары не удалось. Зеленое облако вдруг зашевелилось. Некоторое время оно висело на высоте трех метров над долиной, потом плотной тучей строго по вертикали стремительно пошло в небо.
– Шары-враги, шары-друзья, тары-помощники, - сказал Тарханов.
– Жаль, что не удалось пополнить нашу коллекцию.
– Не все улетели, командор. Смотрите.
В листве ближайшего тополя застряло несколько шаров. Астроботаник осторожно снял их и передал Тарханову. Они отличались от своих собратьев из коллекции меньшими размерами и цветом. Внутри те же утолщения, но здесь они в виде трех скрещенных палочек, образующих подобие русской буквы "ж".
– Мы стоим у порога загадки и не можем переступить его, сказал Тарханов, разглядывая шары.
Они медленно обошли долину и не обнаружили ни одного пострадавшего дерева и кустика.
– Со временем здесь будет кусок дальневосточной тайги, задумчиво сказал Тарханов.
– Только вот птиц да зверей мало. Недокомплект.
– Наши потомки привезут.
– Потомки, - вздохнул Тарханов. И перевел речь на другое.
– Как много дел... По существу, мы еще не занялись всерьез океанами Лорин. Наш океанолог недоволен, что я его использую не по назначению. А что я могу сделать?
Они помолчали. Тополиная роща кончилась. Впереди висела громада звездолета. Астроботаник спросил:
– Юханен не сообщил, как он провел эту ночь?
– Пишет, что была роскошная ночь.
Кибернетик вернулся к вечеру, весь облепленный бледно-зелеными шарами.
– Вот вам и кирпичи, командор, - возбужденно сказал он и начал отделять от себя один шар за другим.
Всего было двенадцать шаров. Они слились вместе и спокойно улеглись на столе. Тарханов осторожно дотронулся до одного из них и почувствовал пустоту.
– В лабораторию, - сказал он кибернетику.
– Расскажите.
– Музыки не было, командор. Была война!
– Война?
– Да. Старинная. С пищалями, пиками, рыцарскими доспехами. Даже я участвовал в этой войне. Скакал на великолепном коне. Рубил секирой. На поле битвы на кострах жарили баранов. Девушки подносили роги с вином. Я ощутил такую полноту жизни... Просто великолепно. Это надо самому пережить.
– Любопытно. Скажите,; что вы почувствовали, когда попали под облучение?
– Астроботаник спросил так резко, что даже Тарханов удивился.
– Впечатление такое, будто в голову одновременно воткнулись тысячи иголок.
– Кибернетик, казкется, не меньше Тарханова был удивлен тону вопроса.
Тарханов и Иван Васильевич переглянулись.
– Вы были внутри дворца?
– все так же резко спросил астроботаник.
– Не помню. А что, собственно, случилось? Почему такой тон?
– Как же вы выбрались оттуда?
– не обращая внимания на возмущение кибернетика, продолжал астроботаник.
– Откровенно говоря, меня вытащил робот. Я только лег подремать на лужайке. Даже сейчас ко сну клонит. Пойду лягу...