Умереть в Сан-Франциско
Шрифт:
– Так, - сухо произнес Риордан.
– Если речь о его теле. . .
– Именно об этом я хотел договориться. Когда у вас появится возможность выдать его тело, отправьте его прямо на корабль. Или мы за ним заедем сами, если хотите. Увезем его в закрытом фургоне для белья.
– Мы его вам отправим, - сказал Риордан.
– У нас оборудование все же получше вашего бельевого фургона. Но у вас есть. где его разместить? Я хочу сказать. . .
– Есть ли у нас морг?
– Голос Томпсона звучал так, словно Риордан спросил его, есть ли на судне якорь.
– Разумеется есть. Раз мы возим по свету такой дом престарелых,
Болтливый старпом Риордану нравился, хотя его и ужасала мысль, сколько ещё осталось дел.
– Если вам верить, эти ваши круизы-преизрядный бедлам.
– Разумеется, - заверил его Томпсон.
– Особенно для старпома.
– Он немного помолчал.
– Но это единственное, что я умею делать, и останусь здесь, пока сам тоже не сыграю в ящик.
– Но я звоню вам не для того, чтобы заманить на очередной рейс. Когда, как вы полагаете, можно будет забрать тело Боба Кука?
– Видимо, скоро, - чуть подумав, ответил Риордан.
– Вскрытия делать не собираются, а наш доктор всегда только счаслив избавиться от трупа. В нашем городе всегда хватает свеженьких, чтобы морг не пустовал.
– Точно как у нас на"Мандарине", - заметил Томпсон, судя по тону, весьма этим удовлетворенный.
– Ладно, присылайте его нам когда угодно. Если меня не будет на борту, велите вашим людям спросить второго помошника. Кого-нибудь из нас найдете всегда. Я пока все обговорю с командой и заодно с врачом, если его найду. Холодильник будет наготове.
– Годится, - согласился Риордан и сделал пометку в блокноте.
– Где вы стоите?
– Причал двадцать шесть.
Риордан записал и это.
– Хорошо. Если не успеем сегодня, пришлем его завтра утром. Насколько я понял, это не срочно. В порту вы будете четыре дня.
– Верно. В субботу отчалим.
Голос Томпсона вдруг угас и Риордан испытал неприятное ощущение, что он открыл перед Томпсоном ящик Пандоры.
– Несчастных четыре дня в порту, и любой бездельник кидантся на берег за развлечениями-а старший помошник?
– Недовольно цыкнул.
– Извольте торчать на борту все двадцать четыре часа, и днем и ночью.
– Прискорбно, - согласился Риордан и уже собрался придумать какую-нибудь отговорку, чтобы повесить трубку, когда вдруг ему кое-что пришло в голову.
– Мистер Томсон, раз уж мы с вами бемедуем, не ответите ли вы на несколько вопросов, касающихся Боба Кука?
– С удовольствием, - заявил Томпсон, и казалось, он это серьезно.
– Я на борту, и пока мы занимаим линию, занято для всех остальных, поэтому ни один засранец не может дозвониться и добавить мне неприятностей. Ибо никто не ищет старпома, если не хочет сделать ему гадость. Делюсь с вами жизненным опытом только на случай, если вдруг вас это интересует, хотя не представляю, с чего бы это.
– Что вы можете сказать о Бобе?
– Знаете, ангелом он не был, но как я уже сказал, это был отличный парень. Даже капитан его любил, а капитан наш ненавидит всех подряд, прежде всего пассажиров, хотя куда ему до меня. Не то, чтобы я имел что-то против капитана, - торопливо поправился он, - только каждый вечер он исчезает а я сиди как прикованный ради удобства этих болванов. И чтобы вечно искать их чемоданы, которые бросают где попало.
– Мистер Томпсон, что касается Боба Кука. . .
– И вытирать им носы, - продолжал Томпсон, не давая себя перебить, присматривать, чтобы попали в нужную каюту, возвращать потерянные ключи и вставные челюсти и все такое прочее. Я виноват в том, что глупые туземцы в Бангкоке не говорят по-английски6а если кого-то из наших дорогих гостей где-нибудь в Маниле оберет карманник, от меня ждут6что в мгновение ока найду негодяя, вздую его и принесу назад его добычу. Если бы капитан почаще с ними выпивал!
– Томпсон явно был разошелся и Риордан только вздохнул, посколько слишком хорошо знал, что человека в таком состоянии остановить невозможно.
– Восемнадцать лет такой жизни! Удивительно, как у меня ещё уцелела печень. Но стоит отказаться выпить с какой-нибудь восьмидесятилетней каргой в миниюбке, как она начинает жаловаться нашему начальству, словно я её изнасиловал. Или словно я её не изнасиловал. Можете выбирать7
– Мистер Томпсон. . .
– Знаю, знаю, - Томпсон видимо сообразил, что заговорился.
– Хватит уже о Гарри Томпсоне и его стремительном самораспаде. Что вы хотели знать о Бобе Куке, лейтенант?
– Все, что вы сможете рассказать.
– Как я уже сказал, он был отличным парнем. И как нелепо погиб-вдруг шагнул под колеса?
– Томпсон задумался.
– Это очень странно, потому что на борту был осторожен и внимателен, как никто другой, и с отличной реакцией.
Откуда же у него шрам у рта? Я слышал, это случилось на корабле. Тогда не стоило вам говорить о его отличной реакции.
– Это случилось именно потому, что он был крайне внимателен, - вспылил Томпсон.
– При разгрузке сорвалась грузовая стрела, на крюке было две тонны груза, поднятого из носового трюма, а четверо бездельников стояли прямо под ним и чесали языки о чем-то крайне важном-где напиться вечером, или ещё о чем-то, - и Боб не раздумывая воткнул весло в лебедку. Разумеется, груз он этим не спас, но задержал падение секунд на десять, которых ротозеям хватило, чтобы разбежаться. Иначе от них осталось бы мокрое место. Весло, разумеется, в щепки, - ничего другого и быть не могло-и один обломок пересчитал ему зубы и оставил на память этот шрам, а могло быть и хуже. Кроме Боба не успел среагировать никто, так что реакция у него была и вправду отличная.
Риордан нахмурился.
– В тот вечер, когда он попал под машину-точнее, вчера ночью, - он не мог выпить лишнего?
– Не думаю-в здешних местах у пристани мало баров. Я не слишком хорошо знаю Сан-Франциско; каждый раз, когда мы здесь, у меня полно работы. Мог выпить рюмку в своей каюте перед уходом на берег, но ручаюсь, что не больше одной. Никогда не пил на службе, и к тому же шел на рандеву с той красоткой из магазина, а Боб не имел привычки надираться перед свиданием.
"-Это и в самом деле было бы глупостью, особенно перед свиданием с Пенни", - подумал риордан.