Унгерн: Демон монгольских степей
Шрифт:
— Григорий Михайлович» хочу поздравить со взятием станции Оловянная.
— Благодарю» барон. Крепко врезали мы там бывшему тыловому прапорщику Лазо. Сразу утёк под Читу.
— Зачем так срочно вызывал из Хайлара?
— Надо было. Я решил назначить тебя комендантом станции Даурия с её большим военным городком. Там есть небольшой мой гарнизон. Но это не главная сбудет твоя забота.
— Значит, мне ставится иная задача, чем комендантство?
— Да, Роман Фёдорович. Я назначаю тебя командиром Туземного корпуса с последующим присвоением звания генерал-майора казачьих войск.
— Почему именно Туземного корпуса?
— Можно назвать его, если хочешь, Инородческим корпусом или Дикой дивизией. Как назывались не на бумаге первая и вторая Кавказские туземные конные Дивизии на мировой
— Азиатской конной дивизией.
— Хорошо, пусть будет твоё название. Так она будет значиться и в штабных документах моей забайкальской армии. Но формироваться она будет из бурятских и монгольских всадников.
— И, по моему мнению, именно буряты и монголы должны составить основу дивизии с азиатским именем. Буддисты по вероисповеданию.
— Но только основу. В дивизию можешь брать кого хочешь, лишь бы сражался против большевиков за старую Россию. Возьми за пример мой Отдельный Маньчжурский отряд, в нём только одной японской пехоты семьсот штыков.
— Когда можно приступить к формированию дивизии, Григорий Михайлович?
— Сегодня же. Бери свой конвой, приказ у моего начальника штаба — и в Даурию.
— Пределы моей власти на этой станции?
— Вся полнота власти. Подотчётность — только лично мне. Помни» Роман Фёдорович» что в Даурии и в её приграничной зоне большей власти» чем ты сам» нет.
— Благодарен за доверие. Азиатская дивизия будет сформирована в самое ближайшее время. Она оправдает своё имя и запомнится в истории...
Надо оговориться сразу. Барон Унгерн получал от атамана Семёнова диктаторские полномочия не только на железнодорожной станции в приграничной зоне» а во всей Даурской области.
Это был первый серьёзный шаг потомка эстляндских рыцарей к осуществлению «фантастической» мечты установить личную диктатору под любым именем» под любым лозунгом и знаменем в степях Центральной Азии. Пройдёт совсем немного времени» и Семёнов поймёт» какую непростительную ошибку допустил он» назначив командиром существовавшей ещё только на бумаге Азиатской дивизии своего боевого однополчанина по 1-му Нерчинскому полку казаков-забайкальцев. Атаману лично придётся вычёркивать сформированную конную дивизию из списков своей белой армии.
Глава седьмая
ДИКТАТОР С ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЙ СТАНЦИИ ДАУРИЯ
Барон Унгерн фон Штернберг властвовал на станции Даурия два года. И за всё это время никто не покушался отобрать у него здесь всю полноту власти над людьми и железной дорогой.
В Большой советской энциклопедии (БСЭ), том 23, издания 1976 года, написано следующее:
«Семёновщина, контрреволюционный режим военной диктатуры, установленный в Забайкалье в 1918—1920 годах атаманом Г. М. Семёновым при поддержке японских империалистов. Социальную основу Семёновщины составляли верхушка забайкальского казачества и кулацкие слои крестьянства (в том числе бурят и монголов). После свержения Советской власти в Сибири в результате мятежа Чехословацкого корпуса Семёнов в августе 1918 года вступил на территорию Забайкалья из Маньчжурии, а в январе 1919 года создал в Чите Забайкальское контрреволюционное правительство, путём насильственной мобилизации сформировал армию и установил военную диктатуру. Были восстановлены дореволюционные порядки, национализированные предприятия возвращены владельцам, введено военное управление на железных дорогах и предприятиях и так далее. Семёновщина характеризовалась массовым террором и расстрелами населения (только в районе станции Андриановки летом 1919 года было расстреляно 1600 человек). Было создано 11 стационарных застенков смерти, где подручные Семёнова (бароны Р. Ф. Унгерн фон Штернберг и А. И. Тирбах, Б. П. Резухин, Я. Г. Лапшаков, П. П. Левицкий и другие) применяли самые изощрённые пытки. Жертвами Семёновщины стали тысячи коммунистов и беспартийных. Несмотря на кровавые репрессии, трудящиеся Забайкалья под руководством коммунистов и выдвинутых ими руководителей — П. Н. Журавлёва, М. М. Якимова, Ф. А. Погодаева, Я. Н. Коротаева и других — развернули массовое партизанское движение против Семёновщины.
Вначале Семёнов под влиянием японских интервентов фактически не подчинялся адмиралу А. В. Колчаку, но затем под давлением американских, английских и французских представителей состоялось их примирение. После разгрома войск Колчака и образования Дальне-Восточной республики (ДВР) в апреле 1920 года Семёновщина удерживалась благодаря поддержке японских войск. После их ухода из Забайкалья (август 1920 года) Семёнов для укрепления режима пытался прибегнуть к помощи «демократии» (созыв в июле «Краевого собрания» и в сентябре «Временного восточно-забайкальского народного собрания где большинство принадлежало меньшевикам, веерам и «народным социалистам»). В результате успешных действий Народно-революционной армии Амурского фронта и партизан банды Семёнова были разгромлены и в ноябре 1920 года изгнаны из Забайкалья».
...Азиатская дивизия как таковая была воинскими формированиями со многими знаками вопроса. Во-первых, похоже, что сам её командир точно не знал её численности. Однажды атаман Семёнов сделал Унгерну телеграфный запрос:
— Уточняю численность армии. Сколько сабель у дивизии на сегодняшний день?
— Не знаю. Определить затруднительно.
— Как затруднительно? А данные дивизионного штаба?
— Повторяю. Азиатская дивизия вообще не поддаётся учёту...
Число полков в дивизии постоянно менялось. Первым стал полк, составленный из конников-харачинов князя Фуршенги. Они то наезжали в Даурию, то разъезжались по своим становищам к семьям или на время убывали в недалёкий Хайлар. Второй конный полк барон Унгерн стал формировать уже из казаков-забайкальцев — русских и бурят. Это были в основном жители ближайших степных станиц и посёлков по Аргуни.
Ближайшими помощниками Унгерна на первое время стали два офицера: Шадрин, заместитель командира дивизии, и Баев, он заведовал дивизионной военной школой для подготовки младших офицеров из бурят и монголов, в том числе и из числа харачинов Фуршенги. Они оба, как и их начальник, свободно владели монгольским языком.
Однако ради справедливости следует заметить, что Инородческую дивизию барон Унгерн фон Штернберг создавал на первых порах не один. В помощь ему атаман Семёнов выделил высоких чинов бывшей царской армии. Это были генерал-майор Мунгелов, полковники Широких, Александрович, Жуковский, ряд других лиц, известных в семёновском окружении. Но долго «удержаться» в Даурии они не смогли. С командиром формируемого азиатского воинства они не срабатывались: он не принимал их «регулярство» и «канцеляризм», а они не принимали и страшились его деспотизма. Уже тогда атаману Семёнову пошли первые жалобы на даурского коменданта:
— Разве можно казачьего хорунжего назначать старшим по должности над армейским полковником-фронтовиком...
— Штаб дивизии постоянно меняется. Документации, учёта не ведётся никакого. Господин барон штабного дела совсем не знает...
— Где это видано и в какой армии, чтобы заставлять нестроевых чинов тыловых команд носить погоны поперёк плеча. Его убедили отменить такое реформаторство...
— Дня не проходит без диких наказаний. Кого порют берёзовыми палками комендантские китайцы? Своих же, белых добровольцев...