Упавший в пути
Шрифт:
– Какого черта ты приперся, ворюга? Скоро и так ни кола, ни двора не останется, после твоих посещений.
– Слюнтяй, беги, наябедничай отцу! – брат одним быстрым и ловким движением больно щелкнул меня по лбу, – не лезь ко мне, ты, бесполезный, бестолковый…. Дони! Даже имя у тебя идиотское!
Брат всегда смеялся над моим именем, потому, что меня это злило, и это меня злило еще больше! Детские обиды, ревность и поруганное чувство справедливости, когда отец поддерживал Диамандо, несмотря на мои жалобы, сделали свое дело.
Мы сцепились в исходящий руганью и рычанием клубок,
Диамандо прятался от долгов. Он, естественно, не признавался в этом – как обычно держал марку. Но я все понял. Слишком хорошо я знаю брата. Бабушка и отец, как обычно, сжалились над моим непутевым братцем и собрали для него немного денег. Я выругался про себя, но спорить со старшими не стал – смирился уже с тем, что брату все и всегда достается легко. И глядя, как родня прощает ему долги, да еще и денег подкидывает, я уже не завидовал и не обижался.
Наконец, довольный Диамандо собрался нас покинуть. Непонятно зачем и почему отец отправил меня в город вместе с ним, объявив, что пора мне научиться уму разуму, жить самостоятельно. Не знаю, чего добивался мой родитель. Хотел ли он сдружить меня с братом, или, напротив, наказать отлучением от дома за несговорчивый характер, то мне не ведомо. Однако, в результате одного короткого неприятного разговора, решение было принято, и я отправился паковать свои вещи, с легкостью уместившиеся в потрепанный рюкзак.
Мне ужасно не хотелось уходить из Мусорной Сопки, но отец был непреклонен. Итак, за плечами у меня лежала пара книг по истории, моток проволоки, крестовая отвертка и пара неисправных раций, которые я накануне собирался починить. Сам я, в сопровождении Рульфа, плелся метрах в пяти от брата, который также как и я пребывал в весьма дурном настроении.
Мы миновали свалку и углубились в лес. Шли молча, не обращая внимания друг на друга. Наш путь лежал в сторону железнодорожной станции, куда, продираясь через густые заросли и бурелом, раз в две недели прибывал поезд.
Поезд. Для нас, местных жителей, он был символом свободы и благополучия. Таинственный поезд, который появлялся ниоткуда и уносился вникуда. Иногда на нем приезжали люди из других городов. Они привозили газеты и книги и продавали их местным перекупщикам. Я сам ездил на поезде пару раз в жизни. Отец брал меня на рынок, который находился в большом поселке, что по дороге на Новый Бомбей.
Перед тем, как мы отправились в город, я посетил медпункт, где улыбчивый доктор предложил мне вставить железные зубы, вместо выбитых. Я согласился: осколки, засевшие в челюсти, были извлечены, а оба клыка заменены на стальные протезы. Вся процедура оказалась крайне неприятной, зато быстрой.
Итак, мы с Диамандо продолжали идти вперед по знакомой с детства дороге. Позади меня трусил Рульф,
Путь наш обещал быть долгим. Мы шли часа три, прежде чем присели передохнуть на ржавый остов кровати, одиноко торчащий посреди поляны, окаймленной кудрями мха. Потом снова пошли.
Дорога петляла и ветвилась. Я шел за Диамандо, полагаясь на то, что он ходил этим путем чаще меня. Однако брат все же напутал с поворотом. Я понял это, когда дорога вынырнула из ельника и углубилась в заросли гибридных лопухов, из-за которых показались развалины древнего элеватора.
– Мы идем не туда, – предположил я.
– Срезаем, – отмахнулся брат.
Срезаем, так срезаем. Ладно. Элеватор мы миновали. Окружающая природа, тем временем, изменилась до неузнаваемости. Я всегда знал, что плутать в нашей местности чревато. Заблудившись в километре от поселка, можно оказаться в местах неизвестных и опасных. Такие у нас дороги. Куда приведут одному богу ведомо.
Постепенно вместо лопухов нас окружали сухие деревья без листьев и коры. Они походили на изломанные скелеты невиданных животных, и тихо поднимали в небо кривые ветви-руки, словно моля о пощаде бездушное радиоактивное солнце. Действительно, становилось жарко.
Через час стало ясно, что мы заблудились окончательно: пришли к какому-то болоту. Дорога, все время мелькавшая под ногами, таинственно исчезла в неизвестном направлении. Мои старые дырявые кроссовки промокли насквозь, но Диамандо продолжал уверенно идти вперед.
– Черт, – выругался он и наконец остановился. Вода доходила до щиколоток.
– Ну что, срезал? – спросил я с издевкой.
– Срезал. Что, ножки замочить боишься, папенькин сынок, – обозлившись тут же нагрубил брат, но в голосе его уже не было прежней уверенности.
Я промолчал. Вода внушала мне страх, как и любому другому нормальному человеку. Реки, озера, канавы и даже лужи следовало обходить стороной. Виной тому были рыбы, которых боялся каждый. Даже царь лесов – бронекабан, гибридный зверь со стальной броней и несокрушимым пуленепробиваемым черепом с большой опаской опускал свое металлическое рыло, чтобы попить воды на речном мелководье.
– Пошли назад, – предложил я, на мой взгляд, сейчас это стало бы наилучшим решением возникшей проблемы.
– Делать нечего что ли, кругами ходить, – не соглашался Диамандо, – впереди просвет. Там, наверняка, железная дорога. Выйдем к ней и по рельсам двинем до станции.
За деревьями и вправду просвечивало небо. Мы вышли на открытое пространство. То, что увидели, оказалось удивительным. Лес обрывался резко, словно на карте. Сразу за ним начиналось озеро без берегов: прибрежные деревья росли прямо в воде. Слева лес тянулся, насколько хватало глаз, справа было видно, как земля входит в воду длинной полукруглой косой с обрывистым песчаным склоном.