Упавший в пути
Шрифт:
Когда я был ребенком, я часто видел во сне мост над темной водой. Я поднимался на него, искренне веря, что если перейти на другую сторону реки и загадать желание, то это желание сбудется…
– Я ведь так и не успела поблагодарить тебя за подарок! – прозвучало за спиной.
– Снова ты? – ответил я так, что прозвучало это не слишком вежливо. На самом деле я просто растерялся и удивился, не ожидал снова встретиться со своей недавней знакомой.
– Я, – согласилась девушка, – и у меня есть имя.
– И что тебе
– Ничего. Банни.
– Забавное имечко, – сделал я неумелый комплимент.
– Имя, как имя, – пожала плечами Банни, – это ведь ты мне подарил?
Она расстегнула ворот куртки, демонстрируя ошейник с волками.
– Помню, – кивнул я. – Носишь? Тебе нравится?
– Да, – она утвердительно тряхнула челкой, – кстати, что ты делаешь в такую рань на улице? Почему не спишь?
– С собакой гуляю, – кивнул я на Рульфа, и то было правдой, по крайней мере, на данный момент. – Что-то не спится мне.
– Ну, раз уж тебе все равно не спится, то я приглашаю тебя и твою собаку на прогулку. Ты не против?
Я пожал плечами – не против, конечно. Банни тут же подхватила меня за руку и быстрым шагом потащила прочь от дома. Я свистнул Рульфа и он, дурашливо подпрыгивая и игриво хватая меня за шнурки кроссовок, побежал рядом.
Мы брели по просыпающемуся городу, словно пара влюбленных, крепко сцепив руки и наслаждаясь компанией друг друга. Рядом с Банни оказалось удивительно легко. Словно весь воздух вокруг она наполняла какой-то своей особенной светлой энергией. Я украдкой посматривал на нее, как в день знакомства, и любовался ее странной, но удивительно притягательной внешностью. Как могла такая девушка быть рабыней, да еще и драться на ринге?
Утро уже набирало обороты, все выше и выше выталкивая алое солнце в ядовитую лазурь небес. Нам все чаще попадались прохожие, сонные, спешащие нехотя по своим делам. Я разглядывал улицы, дома, машины и людей большого города. Все здания здесь были старые, в основном четырех и трехэтажные. У подъездов досыпали последние минуты дорогие лощеные авто. Их владельцы раздвигали на кухнях шторы, наверное, читали утренние газеты и пили кофе, готовясь оседлать своих антигравитационных коней и понестись на работу.
– Я ведь рабыня, – словно извиняясь, сказала Банни и, сдвинув вверх мой подарок, красноречиво продемонстрировала тонкую красную ленту рабского ошейника, скрытого от глаз ожерельем с волками.
– Я знаю, и что?
– У вас на свалках рабов не держат, а здесь с такими, как я, не принято разговаривать.
– У нас на свалках рабов нет, так что меня это правило не касается. С кем хочу, с тем и разговариваю. Твой хозяин Бо? – спросил я, надеясь, что Банни ответит отрицательно. Мне очень хотелось, чтобы слова Диамандо оказались ошибкой.
– Бо, – кивнула Банни. – Он глупый. Он вправду считает,
Я поймал глазами ее взгляд, прямой и чистый. Уличил себя в том, что пытался разглядеть и запомнить лицо Банни: в уголках глаз морщинки, словно она все время щурилась, глядя на солнце; от внешнего края левого глаза по виску тянулся шрам, второй шел от середины правого глаза вертикально вверх по веку и вниз по щеке. Это походило на странную боевую раскраску. Шрамы покрывали белой сеткой и ее открытые плечи, золотые от загара.
Словно не заметив мое любопытство, Банни продолжала вещать:
– Глупый Бо такой наивный. Странные бывают люди, и мысли их странные. Вот одна моя старая подруга искренне думала, что залог счастья – это красота. Ей казалось, что быть загорелой блондинкой – верх совершенства. Она загорала и загорала. Это на здешнем-то солнце! В итоге моя несчастная Лео заработала себе жуткую болезнь. Ей даже пришлось сделать пересадку кожи. Теперь она живет в полной темноте – по-другому не может. Вот так! Неправильно все это! Ты согласен со мной, Дони?
– Ага, – кивнул я.
– Бо глупый, а ты клевый! – Банни стукнула меня по плечу.
Рука у нее оказалась тяжелой. Боевая рабыня, как-никак!
– Хочешь есть? – поинтересовался я. В животе урчало, и я решил сменить пешую прогулку на уютные посиделки в какой-нибудь забегаловке.
– Хочу, – обрадовано кивнула Банни.
– Тогда веди. Я здешних забегаловок не знаю.
– Ну, глаз, зачем же забегаловка? Пойдем в ресторан! Я угощаю! – надулась Банни. Я чуть со смеху не прыснул от ее важного вида.
– Нет уж, спасибо, – поспешил отказаться, – чтобы девушка за меня платила – не в этой жизни.
– Да ладно тебе, – примирительно улыбнулась Банни, – у меня все схвачено, нам платить вообще не придется.
К моему ужасу, местом, в которое мы отправились, оказался ресторан Седьмой Провинности. Когда его дубовую монолитную дверь отворил перед нашими персонами улыбчивый официант, который по-приятельски подмигнул Банни, мы оказались в совершенно круглом помещении, уставленном обитыми кожей столами и стульями. Сели. Рульф, которого, к моему глубочайшему удивлению, тоже впустили внутрь, послушно лег под столом.
Наши места соседствовали с большим окном, круглым, словно иллюминатор. За стеклом виднелась река, укрытая туманом и песчаная полоса берега, усеянная белыми, поблескивающими в солнечных лучах черепами.
– Ну что, глазик, готов отведать главного блюда? – коварно посмотрела мне в глаза Банни.
От этой фразы меня прошиб озноб, ведь, есть человечину в мои планы совершенно не входило. А моя спутница, между тем, уже сделала заказ подоспевшему официанту. Чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей я решил расспросить Банни о ней же самой: