Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни
Шрифт:
Ледбитер в числе прочих возглавлял международную штаб-квартиру Теософского Общества в городке Адьяр близ Мадраса, названном в честь той самой реки, и утверждал, что наладил контакт с иным миром. И ожидал скорого появления того, кто станет сосудом (то есть телесным воплощением) следующего вселенского учителя, владыки Майтрейи, преемника последнего Вознесенного Владыки — Будды. Об этой концепции я в то время почти ничего не знал, мне лишь намекали на ее потустороннюю запутанность. (Семьдесят пять лет спустя Кришнамурти вспоминал, что был готов делать все, что ему велят, и дошел чуть ли не до рабской покорности.) Однако я уже знал, что когда-то юного Кришнамурти готовили во вселенские учители и всячески ему поклонялись. Вокруг него сплотилась секта под названием «Орден Звезды Востока».
Эта легенда обладает сокрушительным обаянием. И хотя о Кришнамурти давно забыли, интерес к нему вспыхнул снова, и он собирал полные залы слушателей. Мы с Ритой решили съездить в Нью-Йорк и послушать, что он скажет. От природы Кришнамурти был наделен поразительной красотой, говорят, что его фотографировали чуть ли не чаще всех прочих знаменитостей XX века, и даже когда он уже глубоким стариком поднимался на сцену «Фелт-Форума», то производил сильное впечатление: седая шевелюра, орлиный профиль, манеры настоящего британского джентльмена, костюм-тройка и цепочка от карманных часов.
Разразились громкие аплодисменты. Кришнамурти оглядел слушателей пронзительным взглядом:
– Кому вы хлопаете? Уж не себе ли?
Настала тишина, и Кришнамурти прошел к простому деревянному стулу посреди сцены. И два часа говорил, и я в жизни не слышал подобных речей. Он ни словом не упомянул ни о чем оккультном и мистическом. Стало понятно, что перед нами разум, которому жизненный опыт позволил достичь непревзойденного размаха. Кришнамурти задавал очень глубокие вопросы: откуда берется мысль? Что значит быть свободным? Почему мы постоянно говорим о богоискательстве, но так и не нашли Господа? — а затем приводил логические выкладки, которые наталкивали на неожиданные выводы.
Откуда берется мысль? На этот вопрос нет готового ответа. Каждый должен заглянуть внутрь себя и проследовать по следам мысли. Следы выведут на неизведанную территорию — к источнику твоего бытия. И только там ты с полной определенностью поймешь, откуда берется мысль.
Что значит быть свободным? Свобода — не цель, которой можно достичь. Свобода приходит первой, а не последней. Она приходит, когда ты понимаешь, что единственный путь к свободе — это отрешиться от времени. Пока остаешься в узах времени, свобода — лишь иллюзия.
Почему мы постоянно говорим о богоискательстве, но так и не нашли Господа? Потому что мы живем в ловушке своего ограниченного разума. Господь, которого мы ищем, не более чем проекция мысли. А подобные проекции никогда не бывают реальными, и когда мы говорим о Боге, то имеем в виду лишь собственные пустые идеи: это своего рода околорелигиозные сплетни, передающиеся из поколения в поколение.
Кришнамурти говорил нелицеприятно, иногда даже резко. Он излучал полнейшую серьезность. В его изложении духовность становилась самым достойным призванием, какое только может быть у человека. Когда же два часа истекли, Кришнамурти сверился с карманными часами, извинился, что задержал слушателей на несколько минут, и ушел, однако ощущение его присутствия осталось. Он не был похож на типичных гуру. То и дело умолкал и говорил:
– Ищите это в себе. Не слушайте меня. Не слушайте никаких учителей.
Такие, как он, редкость — непререкаемый авторитет для миллионов последователей, который постоянно твердит, чтобы они его не слушали и следовали своим путем.
Изучая биографию Кришнамурти, невольно задумываешься, почему в 1929 году он отрекся от пути «вселенского учителя», не оправдав упований теософов. Дело было не в простом крушении иллюзий. За семь лет до этого Кришнамурти пережил глубочайшее духовное просветление, связанное с тяжелыми физическими страданиями. Кришнамурти считал, что «процесс» идет своим чередом, однако испуганные наблюдатели видели, что юношу скручивают припадки боли, но сам Кришнамурти говорил, что ощущает необычайную цельность. «Процесс» шел несколько дней, и когда Кришнамурти приходил в сознание, то тонко чувствовал мельчайшие перемены в окружающем мире: «Травинка была поразительного, ярчайшего зеленого цвета, она словно бы переливалась всеми его оттенками, но во всей своей слепящей полноте она была такой маленькой, такой хрупкой»…
Это была трогательная история. Страдания и одиночество Кришнамурти произвели на меня сильное впечатление. И мне, конечно, хотелось бы, чтобы финал оказался иным. Как повернулся бы ход событий, явись Учитель миру до зарождения фашизма, до ужасов ядерной бомбардировки? Вдруг человечество свернуло бы с пути самоуничтожения? (В первые дни в Америке Махариши понимал, что все против него. И часто повторял, что случись современному человеку повстречать на улице Христа, он бы вежливо сказал: «Извините, но сейчас мне некогда с вами беседовать. Спешу в кино. Буду рад послушать вас когда-нибудь потом».)
«Процесс» время от времени повторялся всю жизнь Кришнамурти — и в результате он превратился в иное существо, не вполне понятное даже ему самому. Он вспоминал, как иногда прерывал приятную дружескую беседу на лоне природы и убегал в леса, мечтая лишь об одном — никогда не возвращаться.
– Девяносто девять процентов людей вообще не понимают, что я говорю, а те, кто понимает — всего один процент — уже на девяносто девять процентов решили свою задачу.
Под конец жизни Кришнамурти иногда говорил, что считает себя своего рода биологической аномалией.
А мне казалось, что дело совсем не в этом. Увидев Кришнамурти во плоти, я понял, что мне нужно как-то запустить собственный «процесс», хотя и не совсем понимал, что для этого требуется и к чему это приведет. Знал я только одно — в Индии всегда открыта дорога к внутреннему преображению. Когда я впервые общался с Махариши, то ощутил, что от него исходит не просто благодать-даршан. Я понял, что явился Учитель. Его путь повторял путь Кришнамурти с точностью до наоборот. Известность Махариши стяжал лет в сорок, когда уже был монахом-брахмачари, служившим своему духовному учителю до самой его смерти в 1953 году. Махариши был настоящим монахом, отрешившимся от мира и соблюдавшим обет безбрачия. К тому же он был убежден, что когда посвящаешь себя духовным исканиям, то буквально рождаешься заново, а поэтому даже приблизительные обстоятельства его настоящего рождения остаются неясными.
Родился он примерно в 1917 году и получил имя Махеш. Фамилия его была то ли Варма, то ли Сривастава — у него были родственники с обеими фамилиями. Отец по анкетным данным был государственным служащим, то ли в налоговом ведомстве, то ли лесничим. Иногда Махариши допускал родственников в ближний круг. За годы нашего знакомства мне, помнится, представили двух его племянников, племянницу и двоюродного брата. В прошлом Махариши меня поражало то, что родился он, скорее всего, в Джабалпуре, именно там, где служил мой отец, и в 1942 году окончил Университет Аллахабада, где изучал физику. Так что научный подход к трансцендентальной медитации имеет под собой глубокие личные корни.