Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни
Шрифт:
Тем, кто видел Махариши воочию, сразу казалось, что прошлое не играет никакой роли, поскольку он воплощал в себе идею второго рождения. Именно так и должен выглядеть просветленный мудрец. К миру он всегда обращался с улыбкой (журналисты прозвали его «гуру-хохотуном») и при этом мог поддержать беседу на любую тему со специалистами в данной области. А если он заводил речь о духовности, сразу становилось ясно, что здесь он непререкаемый авторитет — как будто из глубин истории к нам вышел риши из древних Упанишад. Когда Махариши в 1955 году решился впервые покинуть свое убежище в Гималаях, то сразу прославился выступлениями по всей Индии — а ведь здесь уже давно привыкли к разного рода святым, и подлинным, и мнимым. Не было ни малейших сомнений, что он — настоящий учитель, хотя держался он очень скромно. Его девиз гласил, что великим тебя делают другие, а не собственные притязания на величие. Еще Махариши считал, что когда человек достигает просветления, все, что он говорит и делает, продиктовано стремлением к благу всего человечества, а своего «Я» для него больше не существует, Господь его выжег, а следовательно, у него нет и личных желаний.
В 1959 году Махариши отправился в Сан-Франциско, а перед этим побывал в Южной Индии на одной конференции по вопросам духовности, где необдуманно заявил, что собирается возглавить движение за возрождение мира. Это гипотетическое движение было названо «Движением духовного возрождения» Лишь много лет спустя слова «Трансцендентальная медитация» стали торговой маркой. Первые американцы, влившиеся в это движение, считали, что ведут человечество к духовному преображению. Махариши не оставил подобных честолюбивых устремлений, это было очевидно с тех самых пор, когда он впервые выехал из Индии.
Это подводит нас к перепутью. Махариши считали просветленным учителем, поэтому он взялся за свой масштабный проект безо всякой задней мысли. Он был самоотверженным просветителем, живым воплощением высшего уровня сознания, и думал только о благе человечества. Однако когда он возглавил коммерческую международную организацию, которая делала ставку на харизматическую знаменитость из Индии, его стали считать своего рода духовным предпринимателем — он-де воспользовался экзотическим впечатлением, которое оказывал на западных людей, и снабжал их сильно разбавленными знаниями, которые трудно сравнить с подлинными.
Лично мне первая точка зрения показалась верной, а вторая — циничной, свидетельством духовной пресыщенности. Какой бы ни была цель просветления, мне казалось, что этот человечек с розой в руке и мудрой улыбкой на лице прошел там, где дороги нет — в том смысле, в каком это понимают в Индии. Я познакомился с ним в тот год, когда умер Кришнамурти. И непрестанно думал, что эта нехоженая тропа, насчитывающая тысячи лет, очень напоминает то, что пытался внушить своим последователям-теософам Кришнамурти в 1929 году, когда велел им уходить, искать свой путь: «Я осознал, что истина — это нехоженая земля, попасть туда торной дорогой невозможно, никакая религия, никакая секта этого не даст. Такова моя точка зрения, и я придерживаюсь ее безусловно и безоговорочно».
Разница состояла в том, что мне Махариши не велел уходить. Он хотел, чтобы я остался при нем и научился всему, чему он хотел меня научить.
Ближний круг — он как семья. Кружок Махариши существовал много лет. Нас связывали разные чувства — преданность, честолюбие, потребность в одобрении, общие идеалы и многое другое. Родня съезжалась отовсюду. Сотни тысяч сторонников западной культуры вяло заинтересовались трансцендентальной медитацией, когда она была в моде, — в основном это были студенты, которых привлекала шумиха вокруг «Битлз». Подавляющее большинство со временем бросило это занятие — как правило, это происходило быстро, потому что, как мне постоянно напоминали, медитация рассчитана на всю жизнь, а чтобы ее бросить, достаточно одного дня. Однако, тех немногих, кто всерьез практиковал медитацию, ее значение оказалось так велико, что они посвятили себя ей полностью. Когда Махариши в конце пятидесятых покинул Индию и появился в Калифорнии, то собрал вокруг себя целую свиту. Поскольку я подоспел поздно, первые его сторонники уже успели состариться и не стремились показываться на публике. Похоже, это в основном были искатели духовного пути, готовые принять никому не известного индийского монаха в качестве гуру. И им не очень импонировала та ипостась трансцендентальной медитации, которая возникла позднее — торговая марка, рассчитанная на обширную целевую аудиторию, состоявшую в основном из наивных непосвященных.
Семья, сплотившаяся вокруг Махариши к тому времени, как поблизости оказался я, представляла собой тесный кружок тех, кто считал его по меньшей мере достойным звания вселенского учителя. Они почитали его и ревниво берегли свои тесные отношения с ним. То, что он бросил на меня благосклонный взгляд, было для них равносильно письменному распоряжению. Прихоти гуру материальны, как железо. И если я был не более чем прихотью, все равно ближний круг относился ко мне как к своему. А я старался не слишком смущаться своего невежества.
По коридорам переоборудованной гостиницы на Эйч-стрит молча и бесшумно сновали люди. Верхний этаж был отведен самому Махариши, там была его резиденция — однако вскоре он покинул США и остаток жизни провел в специально построенном для него доме во Влодропе, тихой голландской деревеньке. Интерьер был выдержан в спокойных, светлых, пастельных тонах. Уставленный цветами номер, где жил Махариши, был старомодный, пышно украшенный, вроде номера в отеле «Риц», только в розовой гамме. Гостей Махариши принимал, сидя в позе лотоса на обитой шелком кушетке. Однако кушетка была застелена традиционным ковриком — именно такую подстилку для медитации предписывает «Бхагават-Гита».
Ближний круг любого гуру окружает своего учителя почетом и уважением, и именно поэтому на западе и относятся к гуру так недоверчиво. Однако я даже не ожидал, что меня встретят с такой искренней доброжелательностью. Махариши установил правила поведения в ближнем кругу и сам показывал пример. А поскольку он держался с теплотой и открытостью и легко приспосабливался ко всему новому, а о будущем человечества высказывался с неизменным оптимизмом, все приверженцы трансцендентальной медитации тоже воспитывали в себе эти качества. В одной из первых моих книг я писал, что практикующие трансцендентальную медитацию — единственные подлинно счастливые люди среди моих знакомых, и это художественное преувеличение навлекло на меня множество язвительных замечаний со стороны критиков. Однако в то время мне так и казалось, и не по наивности, а потому, что цель медитации — достичь блаженства (на санскрите блаженство — «ананда»). Блаженство — затасканное слово, и даже если считать, что оно пошловатое и, в сущности, лишено смысла, но все же именно блаженство охватывало меня, когда я начинал медитировать, и я видел, что именно его испытывают те, кто окружал Махариши, а между тем большинство из них были люди преуспевающие на западный манер — примерно как и я. Это были врачи, психотерапевты, бизнесмены, выпускники самых престижных университетов. Никакого «Макдоналдса».
Беспокоило меня только одно — масштабные амбиции трансцендентальной медитации. Махариши обожал делать заявления, согласиться с которыми мне было трудновато. В 1979 году он провозгласил, что добился мира во всем мире. Он не хуже прочих знал, что на планете полно «горячих точек», словом, все как всегда. Однако он делал ставку на пробуждение общественного сознания. Постоянно высматривал признаки поворотного пункта (это стало расхожим выражением лишь через несколько десятков лет, однако Махариши популяризировал его уже в семидесятые). Если элита человечества станет активно практиковать медитацию, то сознание всех и каждого станет умиротвореннее под их влиянием. И люди, сами не зная почему, будут реже прибегать к насилию, а со временем, причем, по мнению Махариши, очень скоро, войны и преступления сойдут на нет. Он решил, что переломный момент настал именно в 1979 году, и — что для него весьма характерно — не стал этого таить.
Подобный идеализм меня умилял, а коллективное сознание всерьез интересовало. Никто не сомневается, что просветленные духовные лидеры вроде Будды и Христа, по сути дела, изменили сознание планеты и толкнули историю в другом направлении. Однако Махариши пытался сделать то же самое при помощи средств массовой информации — и ради этих перемен сделать упор на самом себе и своих стараниях распространить трансцендентальную медитацию по всему миру. Когда появились первые свидетельства, что трансцендентальная медитация полезна для здоровья, Махариши привлек социологов, чтобы собрать данные о снижении уровня насилия во всем мире. Они это сделали, однако к этому времени аудитория, внимавшая подобным заявлениям, сильно сократилась.