Уральский узел
Шрифт:
– Что ты хочешь сказать?
– Знаешь… вот ты собрался бороться с пятой колонной… я и сам когда то был этой пятой колонной. Видать, такая уж судьба у нас, у евреев.
– А сейчас?
– А сейчас – вот представь – если бы я переехал в тот же Лондон, я бы стал пятой колонной там. Мой отец умер с верой в то, что Запад, наконец, сделает из России что-то приличное. А что я вижу сейчас? А сейчас я вижу, что Запад все больше и больше становится похожим на Советский союз в худших его проявлениях. Они так хотят сделать всем хорошо – что не замечают, какой ад они несут. В Лондоне – я не мог бы не бороться.
– Получил бы высылку в двадцать четыре часа. Если не похуже чего…
– Это вряд ли…
Посмеялись.
– Ну, что? Сделаешь? Сколько времени надо?
– На
– Да не вопрос.
– Вань…
Теперь уже Миша взял меня за руку
– Помни одно – переломать человека можно очень легко. У тебя это получится едва ли не лучше, чем у государства. Переубедить, показать, что он не прав – намного сложнее. Но когда ты будешь что-то делать – подумай, а не окажешься ли ты в конце в кладовке, полной сломанных кукол…
– Спасибо.
– За что?
– Да так…
Москва, Россия. 14 июня 2017 года
Народ к разврату готов!
Народ к разврату готов…
Народ – это чисто в моем лице, вы уж извините. Просто – эта хлёсткая фраза отражает самую суть того, чем сейчас занимался я.
Вы поймите правильно, я не монах, не резонёр там, я обычный мужик. С обычной тягой к женщинам. С этим у меня нет никаких проблем – при миллиарде скорее нужна разборчивость. Стандартный набор – включает в себя выгул в дорогой ресторан, билет на Мальдивы или Бали, шопинг. При расставании – какой-нибудь дорогой подарок. У меня в год было… две, три женщины, не больше. Длительные отношения надоедали, а более короткие… Гольцман говорил, что в иврите есть такое слово, трудно переводимое на русский – леитбазбез, истратился. Так вот, я просто не хотел истратиться. Ну и… я всё-таки работающий человек, мне некогда было каждые выходные шляться по клубам и кого-то снимать. В общем – у меня была обычная жизнь обычного русского холостого мультимиллионера. Скорее даже не совсем обычная – в нашем кругу в последнее время модно иметь жену и несколько детей. Ну и любовницу, но постоянную.
Но раз я теперь финансировал либеральную оппозицию – я просто был вынужден общаться в этой среде, погружаться в неё, заводить знакомства и делать, то же, что и они. Чтобы стать одним из них…
Ну, вот, меня и пригласили на заседание какого-то, то ли дискуссионного клуба, то ли партии, то ли протопартии – последнее, это когда политическая платформа есть, а регистрации в Минюсте ещё нет. Но будет, я обещал помочь деньгами и не без злого умысла: чем больше будет партеек и партий, тем вернее они перегрызутся между собой.
На мероприятие, оплаченное моими деньгами (перегнанными мне из британского посольства) – пригласили несколько содокладчиков. Меня в президиум не посадили, да я и сам бы отказался, но дали хорошее место в зале. Слушая выступающих – я в который раз поразился наивности наших выступающих и коварству приглашённых профессоров – в этот раз был Аарон Миллс, профессор Лондонской школы экономики. Все выступления сводились только к одному – надо открыть рынок, снять все ограничения на движение капитала, позволить крупным иностранным игрокам инвестировать в наш капитал – и все будет супер, все будет зашибись. Как в той песенке знаете?
А при коммунизме все будет зашибись,Он наступит скоро надо только ждать,Там все будет бесплатно, там все будет в кайф,Там наверное ваще не надо будет умирать,Я проснулся среди ночи и понял, что…Что всё идёт по плану!Это Егор Летов, «Гражданская оборона». Мы играли эту песню на гитаре, сидя у обшарпанного уралмашевского подъезда. Мы ни во что не верили и ничего не ждали. Мы брали то, что могли взять. Силой…
А если так, по уму – все понимают, что такое «количественное смягчение»? Это когда деньги печатают. Да, да, и Горбачёв тоже печатал. Проблема была в том, что в СССР в принципе не было понятия «инвестирования», вложения в инвестиционный товар или бизнес. И все деньги, какие печатал Горбачёв – шли на потребительский рынок, моментально взвинчивая цены и создавая товарный дефицит. То есть Горбачёв начал обезьянничать с американцев, печатать деньги – но суть их системы во всей её полноте он не понимал. И потому – получилось то, что получилось.
А в США сейчас другая проблема. Ради оживления инвестиционного спроса, американский ФРС опустил ставку до нуля и провёл несколько раундов количественного смягчения. То есть – наводнил экономику деньгами, и опустил цену денег до нуля. Приходи, бери и пользуйся, потом вернёшь столько же, проценты совсем не надо платить.
Проблема только в том, что нет нормальных объектов для инвестирования. Весь платёжеспособный спрос, какой был – уже удовлетворён. И что хуже – самого платёжеспособного спроса становится всё меньше и меньше. Американцы оптимизировали бизнес, то есть уменьшали количество работающих и повышали выработку на одного работающего – и дооптимизировались до того, что у них начало падать количество платёжеспособных покупателей. А это что такое? – это обнищание населения, дорогие мои. Какое-то время они могли сдерживать процесс, прежде всего за счёт дешёвых мексиканских и китайских товаров (зарплата падает, но и расходы на жизнь падают) и за счёт совершенствования ритейла – на место мясникам, пекарям, кондитерам пришли громадные Уолл-Марты, которые выжимали из производителей все соки. Но теперь – оба этих процесса засбоили. Китайцы – стали не импортёром, а экспортёром инфляции, они уже не готовы за доллар в день работать. А весь эффект от совершенствования логистики, за счёт масштаба товаропроводящих сетей, магазинов в Интернете – был достигнут, выжали все что могли. И года с 2008-го – стало понятно, что король то – голый. Платёжеспособного спроса – становится не больше, а меньше. И куда инвестировать? В новые интернет-компании с Р/Е равным ста – то есть ваши вложения окупятся за сто лет?
Или – инвестировать на своих условиях в наши компании где Р/Е равен двум-трём, при том что этот показатель, равный 12–15 признается нормальным. В наши банки, которые подчас стоят даже меньше собственного капитала, то есть продаются за цену меньшую, чем количество закачанных в них денег?
У них-то деньги бесплатные, они могут инвестировать. Это у нас – кредит могут и под пятнадцать годовых давать.
Я бы вообще разделил экономику на две части. То, что уже есть и то что надо построить. Нет, на три – то, что уже построено, то, что не построено, но можем построить мы сами, и то, что не построено, и сами мы не справимся.
Первые два сектора – не для иностранцев вообще. Только для своих. Коза, так сказать, ностра. Никаких иностранных инвестиций, максимум владения долями в таких компаниях – двадцать пять процентов минус одна акция. Надо понимать, что в мире сейчас в дефиците не деньги – их печатают, а предприятия, которые работают, у которых есть стабильный спрос, которые приносят прибыль на вложенный капитал. Их – нельзя отдавать ни в каком случае.
Второй сектор – тут надо конкурсы проводить, например, на строительство больших жилмассивов – уверен, что мы сами справимся. С чёткими сроками, обязательствами по цене квадратного метра, окупаемостью – но тоже, только для своих.
И третий сектор – вот тут все совсем по-другому.
Хочешь построить в России фабрику для производства семь – десять нанометров? Кстати, чтобы вы понимали – цена такой фабрики начинается от двух миллиардов долларов. Да не вопрос – строй. Бесплатно тебе – земля и десять, скажем лет, совсем не платишь никакие налоги – только налоги на фонд оплаты труда, наверное. Ни НДС, ни налог на прибыль, ничего. Тоже самое – к примеру, для высокотехнологичной фармацевтики.
Сами мы эту фабрику не построим. Только для России её строить бессмысленно, чтобы она окупалась, нужны большие объёмы. Сейчас – её у нас нет, и мы все равно с неё никакие налоги не получаем. Так почему бы и не дать такое освобождение? На десять, на пятнадцать, на двадцать лет – все равно, ведь этот срок когда-то пройдёт, а мы и так ничего не получаем.