Урга и Унгерн
Шрифт:
Я с ненавистью глянул на Сипайло, велел ему выйти из машины. Он показал место, где, по его словам, остался лежать Казагранди. Судя по свежим следам на снегу и пятнам крови, тот действительно находился тут некоторое время назад. Однако теперь его нигде не было видно. Зато нашлись следы, ведущие куда-то за сопку. Пройдя по ним, я обнаружил в пади фигуру сидящего человека. Это был Казагранди. Он обернулся в нашу сторону, махнул рукой и завалился набок.
Мы потащили его к авто, я откинул брезент с задних сидений и увидел там, кроме лопаты и винтовок, брезентовый мешок. Зажег спичку и заглянул внутрь. В мешке лежали отрезанные головы и множество небольших золотых слитков.
– Закопал головы, значит? – Я бросил взгляд на Сипайло.
– Хотел закопать, но спешил в город, решил с собой прихватить. Думаю, пусть спирт выветрится, а головы примерзнут маленько, а то вид у них какой-то несвежий. – И Сипайло подошел ко мне поближе.
– Стой на месте, сука! – рявкнул я и достал наган.
Макарка встал как вкопанный. Я устроил Казагранди поудобнее на заднем сиденье, сам сел рядом и прикрыл нас обоих брезентом от ветра. Сипайло занял водительское место, и мы, развернувшись, направились в Ургу. Въехали в город, и я приказал Сипайло выруливать к госпиталю. Остановив машину, привели в чувство Казагранди. Нужно было согласовать историю, перед тем как передать раненого Клингенбергу для перевязки.
Казагранди хотя и был плох, но старался не терять сознания. Было важно, чтобы они с Сипайло рассказали одну и ту же историю и не случилось расхождения в деталях.
– Сипайло, пока Казагранди будет в госпитале, рассказывать историю предстоит тебе. – Я заметил, как раненый недобро посмотрел на Макарку. – Итак, ты сидел у себя на втором этаже в комендатуре, вел беседу с прибывшим из Ван-Хурэ Казагранди. Вы услышали выстрелы, спустились, заметили, что охрана перебита. Ты хотел броситься за помощью, а Казагранди обнаружил японцев в подвале и стал стрелять, завязалась перестрелка. Казагранди выбежал на улицу к своему авто, чтобы взять гранаты, которые всегда возит с собой на всякий случай. На улице увидел всадников на лошадях, груженных тяжелыми мешками. Всадники открыли по Казагранди пальбу и ускакали прочь. Казагранди вернулся в здание, забросал японцев гранатами, потом вы сели в автомобиль и начали преследование убегавших. Ты был за рулем. На выезде из города на свежем снегу отыскали следы всадников с тяжелой поклажей, ведущие по Калганскому тракту прочь от города. Догнали беглецов верстах в пятнадцати от Урги. Казагранди открыл стрельбу, убил двоих японцев сразу, других настигли через пару верст погони по степи. Налетчики спешились и открыли ответный огонь. Казагранди и ты отчаянно отстреливались, удалось убить еще троих, остальные ускакали степью. Казагранди был ранен. Ты отрезал головы убитых, снял седельные сумки и перегрузил золото в автомобиль. Преследование продолжать не стал, ведь Казагранди истекал кровью, патронов почти не осталось, да и по пересеченной местности автомобиль передвигаться не мог.
– Как-то все это сумбурно, – нахмурился Сипайло. – Чем я головы отрезал покойникам?
– Ножом, наверное, – смутился я.
– Нету у меня ножа!
– Ну, значит, нож был, но ты его там бросил, Казагранди кровью истекал, спешить нужно было.
– Лопатой он головы отрубил. Я лопату с собой вожу, дороги ведь непроходимые, – помог Казагранди.
– А тела? Мне же велят место показать, где все происходило, чтобы оттуда погоню начать! – Сипайло дергал головой, как норовистый конь.
– Ну темно же было! Погоня… Свернули с тракта, поди найди, где это все было. Пусть начинают искать с того места, где ты тела японцев сбросил, – предложил я.
Сипайло заметно нервничал. Видно было, что история эта ему не нравится.
– Чахар следом пустят, они же следопыты! Сразу поймут, что не было никаких груженых всадников, стрельбы и прочего. Не дай бог, еще по автомобильному следу к схрону выйдут, тогда всем нам худо придется, страшно даже подумать, что с нами сделают!
– Сипайло, соображай давай. Что-то придумать нужно срочно.
Я и сам уже понял, что эта история изобилует огрехами. Чахар-следопытов я совершенно не учел.
– Снег следы может замести. Но только на это некоторое время нужно. Нельзя сейчас Казагранди на перевязку отдавать и к барону заявляться, выждать немного надо. К утру ближе народ по трактам двигаться начнет, праздники ведь; и в город, и из города монголы потянутся, следы все, какие были и не были, затопчут, в пригороде снегом все присыплет, авось и до весны концов не найдут.
– Ну я могу потерпеть, вы мне рану только перетяните, – кивнул Казагранди. – И чаю бы мне, а лучше кокаину. Тогда я еще часик-другой точно протяну без медицинского вмешательства.
– Сипайло, давай ко мне в штаб! Дворами, чтобы нас не заметили, тут совсем недалеко. А по дороге к Рериху завернем в интендантство, кристаллы у него еще остались наверняка, кроме того, он нам с историей поможет. Все это нам до пересменки в Комендантской команде нужно успеть.
Поехали переулками к дому Рериха, он не спал. Выскочил из ворот и приказал погасить фары.
– Никаких штабов! Быстренько выгружайте его ко мне. Тут место тихое, соседей у меня немного теперь, заносите скорее! – Рерих огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, повел нас в дом.
Жил он довольно скромно. За все это время я в гостях у него ни разу не был. Небольшой дворик с забором, одноэтажная фанза, широкий коридор, пара комнатушек с низким потолком.
Сняли с Казагранди шинель, а гимнастерку Рерих разорвал. Довольно шустро обработал рану и обмотал плечо бинтами. Налил чая в стакан до половины, наколол сахара и засыпал туда же. Через некоторое время сахар растворился.
– Пей! – приказал Рерих, и Казагранди выпил залпом содержимое стакана.
– Сипайло, ссыпай в чайник остатки сахара и подавай Казагранди, пусть выпьет как можно больше. Он много крови потерял, сахар немного поправит положение.
Сипайло начал колдовать над чайником, а Рерих отвел меня в сторонку. Достав склянку, высыпал кристаллы на стол и начал их крошить ножом в порошок.
– Ты почему Макарку не застрелил? – шепотом поинтересовался Рерих, поглядывая искоса в сторону суетящегося у чайника Сипайло.
– Он золото перепрятал. Не в схрон все сложил, а в другое место, не знаю куда. Казагранди он по дороге бросил умирать, а сам в Ургу вернулся. Я его заставил показать, где он Казагранди оставил. Приехали, забрали, вернулись в город. Сразу к тебе. История у нас не клеится.
Я наскоро пересказал ту легенду, которую планировали представить Унгерну. Рерих неодобрительно качал головой. Было очевидно, что история эта ему совсем не нравится. Метамфетамин был поделен на дорожки. Поднесли сначала Казагранди.
– Кокаин? – удивился он и сам же себе ответил: – Нет, не кокаин… Кристаллы Рериха, как же, узнал!
– Сейчас тебе станет полегче, – улыбнулся Рерих.
– Дайте мне теперь! – Сипайло выхватил у Казагранди трубочку и поинтересовался: – Может, успеем и гашишу выкурить?