Урод
Шрифт:
Принц молча подал ей маленькую ложечку.
– Обычно женщинам нравятся подобные угощения, - проговорил он тихо, – но я могу и ошибаться.
Она посмотрела на него, с удивлением понимая, что он впервые не уверен в каждом своем движении и слове.
– Я люблю сладкое, - прошептала она, чувствуя, что краснеет.
Рука Антракса соскользнула с ее плеча. Он чуть отодвинулся и закинул правую ногу на лавку, словно отгораживаясь от нее.
– Тогда ешь, ты это заслужила.
– А ты?
– Я не люблю сладкое.
Смущенная
Антракс, наблюдавший за ней, аккуратно положил на ее ложку маленький орех, словно украшая очередную порцию белого лакомства. Так оно понравилось Лилайне еще больше. Она стала смело добавлять сладости к белой массе и радостно пробовать разные сочетания. Антракс же только наблюдал, едва заметно улыбаясь.
Пока она не улыбнулась, глядя на него.
– Я почти счастлива, - сказала она.
– Почему почти?
– Чтобы я была совсем счастлива, ты должен тоже попробовать, ну пожалуйста.
Она приподняла бровки, сделала глаза огромными и умоляющими. Антракс не мог ей отказать.
– Хорошо, - прошептал он.
И она, почти с восторгом, обмакнула палец в холодное неизвестное ей прежде лакомство и коснулась губ Антракса.
Таким она его еще не видела. Его обычно холодный взгляд казался очень теплым. Он коснулся ее руки, убирая ногу, скользнул губами по пальцу, не сводя с нее глаз. Облизав мороженое, он тут же прильнул губами к ее ладони и скользнул вниз, медленными нежными поцелуями дразня ее запястье и руку. У Лилайны перехватило дыхание и в тот миг, когда она была готова потянуться к нему, он все же отстранился, посмотрел на нее и спокойно произнес, с трудом сдерживая дыхание:
– Нам стоит поторопиться, ты должна хоть немного поспать до отъезда.
– Да, конечно.
Лилайна отвернулась, понимая, что вся горит, что сжимает ноги, стараясь подавить внезапное возбуждение, и почему-то чувствует влагу внизу. Быстро опустошив тарелку, она не говоря ни слова, протянула ему руку, давая понять, что они могут идти.
Он принял ее ладонь, но почему-то поднес ее к губам и поцеловал пальцы. Вздрогнув Лилайна посмотрела на него, но он уже отвернулся и, вставая, просто помог ей встать и выйти.
По улице они шли молча, а Лилайна невольно смотрела на его левую руку, большую и теплую, сжимавшую ее ладонь. Смотрела даже тогда, когда оказалась перед дверью своей комнаты.
– Тебе надо отдохнуть, неизвестно когда еще будет следующая спокойная ночь, - проговорил он тихо, в очередной раз сохраняя благоразумие тогда, когда она была готова сойти с ума от нахлынувших эмоций.
В силах разве что кивнуть, она забежала в комнату и, слыша, как тихо закрывалась дверь, опустилась на пол, дрожа всем телом. Запястье все еще горело, словно по-прежнему чувствовало его губы.
Лилайна так и не смогла уснуть, ворочаясь с боку на бок, она думала об этом вечере, о возвращении в Рейн. Ее слишком многое беспокоило и многое пугало. Привыкнув к манере принца не спать по ночам, она встала в надежде, что застанет его в своей комнате, занятого каким-то делом. Набросив на плечи полупрозрачную накидку, она воспользовалась тайным садом, чтобы тихо пробраться в комнату мужа, но тот спал. Когда дверца закрылась, принцесса в полной темноте, нашла его руку, устраиваясь рядом. Ей казалось, что в его постели, уснуть будет проще.
Антракс машинально, не просыпаясь, обнял ее, прижимая к своей груди. Лилайна вздрогнула, слыша тихий шепот:
– Птичка моя.
Но он действительно спал, даже сквозь сон, стараясь ее защитить.
– Я люблю тебя, - почти невольно прошептала Лилайна, прикрывая глаза и прижимаясь к нему.
Оказалось, уснуть в постели мужа действительно было проще, чем в своей собственной, несмотря на жар мужского тела рядом.
Еще не рассвело, а Антракс был готов к отъезду. Сонная Лилайна сидела в карете, проваливаясь в дрему.
– Потерпи немного, выедем и поспишь, - сказал ей Антракс и прикрыл дверь кареты, видя, что во дворе появился Генер Шад.
Такого провожатого Антракс никак не ожидал. Да и не любил прощания, как и все эштарцы.
– Что-то случилось? – спросил принц, подходя к новому первому министру.
Генер молча протянул ему бумагу, ту самую, что принц сам отдал ему.
– Забери, если захочешь вернуться. Слова можно оспорить, а бумаги нет, - проговорил мужчина.
Но Антракс только посмотрел на свиток, но так и не принял его. Тогда Генер сам нервно разорвал его на части.
– Вас раздражает такая победа? – спросил Антракс, наблюдая, как разлетаются мелкие обрывки его собственного официального отказа от власти и всех прав.
– Это не победа, - проговорил Генер, не сводя глаз с собеседника. – Мы с тобой всегда спорили, но едва ли кроме тебя кто-то мог мне разумно возразить. В твоей голове слишком много того, чего не бывает в голове настоящего эштарца, но мне будет тебя не хватать.
– Может быть, еще успеем поспорить, нам, как минимум, дорогу строить через Ликаст.
– Ты, правда, позволишь этой девочке править? – тихо спросил Генер, не веря в подобное.
– Возможно, - улыбаясь, ответил Антракс.
Поднимая глаза, он посмотрел на отца, вышедшего на балкон, коротко ему кивнул, и больше не говоря ни слова, жестом дал знак, что они могут отправляться.
Мэдин стоял чуть позади короля. Он только кивнул брату, прощаясь, и первым отступил назад в темноту утреннего дворца.
Сев в карету, Антракс уложил сонную жену на подушку, положив ее на свои колени, и нежно провел по ее волосам. Лилайна мгновенно уснула.