Уродина
Шрифт:
— Ты в порядке? — спрашивает он.
Я качаю головой, а затем киваю:
— Не знаю. Я чувствую оцепенение.
— Слушай, давай я позвоню твоему парню и попрошу его забрать тебя. Отдохни оставшуюся часть дня, а завтра утром отправляйся в полицейский участок. Просто зайди ко мне после этого.
Я киваю, но не уверена, на что конкретно.
— Хорошо, — отвечаю на автомате.
Все подобно размытой туманности: слышу, как разговаривают Питер и Дейл, но я полностью отключена и не уверена, что происходит.
Мой разум все кружится и кружится. Я оцепенела и к тому же запуталась. Не уверена, как долго я здесь сижу, потому что сейчас здесь тихо. Я никого не слышу. Может быть, они разговаривают, а, может, и нет. Я застряла в подвешенном состоянии где-то между адом и землей. Каждая эмоция, каждое чувство — все кипит прямо над поверхностью. Как действующий вулкан, ожидающий извержения.
— Лили, — спокойный глубокий голос Макса зовет меня.
Безучастно я смотрю в его темно-карие с зелеными вкраплениями глаза. Он что-то говорит? Он на самом деле здесь?
— Лили, — снова повторяет он, поднимая меня с кресла и обнимая.
— Он снова это сделал, — безжизненно говорю я.— Он причинил боль кому-то еще.
— Я знаю, Снежинка. Питер сказал мне. Я приехал сразу же, как он позвонил мне.
— Они хотят мой дневник. Мне нужно дать им мой дневник. Мы должны идти, — внезапно я чувствую крайнюю степень безотлагательности, вырываюсь из рук Макса и иду к своему столу, чтобы взять сумку.
Макс идет рядом со мной, сопровождая к моей машине. Но я не в том состоянии, чтобы сесть за руль.
— Вот, — говорю я, передавая ему свои ключи.
— Я на машине. Мы можем вернуться позже и забрать твою. Хорошо? — я киваю головой, засовываю ключи обратно и иду к машине Макса.
— Шейн уже дома? — спрашивает Макс. — Чтобы она могла впустить нас.
— У меня остались ключи. Они сказали мне, когда я уезжала, что могу оставить их себе, потому что их дом всегда будет моим домом, — я сажусь в машину и не вижу ничего, все размыто. Прежде, чем мы достигаем дома Лиама и Шейн, Макс звонит им и рассказывает, что случилось.
В изумлении я смотрю в окно, действительно не постигая того, что происходит вокруг. Я чувствую себя такой неуверенной во всем. Запутавшейся. Но ощущаю прилив волны силы, которая рассеивает неуверенность и мучения.
— Я должна сделать это, — говорю я сама себе. — Если я этого не сделаю, то у него всегда будет возможность навредить кому-то еще. Он не должен думать, что имеет на это право.
Мы останавливаемся у дома Лиама и Шейн. Заходим внутрь и идем в комнату, которую я занимала. Я ищу везде и не могу найти дневник.
— Это бесполезно, он выйдет сухим из воды, потому что я не могу найти этот дневник.
Макс обнимает меня и слегка потирает мою спину руками вверх и вниз.
— Лили, когда в последний раз ты в нем писала? — спрашивает он своим красивым, гипнотически успокаивающим голосом.
Мгновенно его поглаживание полностью меня успокаивает.
— Это было, когда закончился развод, — автоматически отвечаю я, закрывая глаза.
— И где ты сидела, когда писала в нем?
Я думаю, и мгновенно изображение вспыхивает в моем сознании.
— На моей кровати. Я положила дневник вниз и легла спать. Боже мой, — кричу я. — Он под кроватью, — опускаюсь на четвереньки и заглядываю под кровать. Он лежит там, с комками пыли на нем, прямо под спинкой кровати. — Спасибо.
Макс приподнимает кровать, я хватаю свой дневник и вытираю пыль.
— Ну вот, — говорит он, широко улыбаясь мне. — Тебе просто нужно было расслабиться.
— Мы можем сейчас поехать домой? Мне просто нужно отключиться и не думать ни о чем.
Он берет дневник, переплетает наши пальцы и ведет меня к машине.
— Я думаю, что тебе нужна ванна, ужин и очень глупая комедия, чтобы заставить тебя смеяться.
— Давай не беспокоиться о моей машине сегодня. Ванная звучит отлично.
Он открывает для меня дверь и бросает дневник на заднее сиденье. Пока мы едем домой, я продолжаю оглядываться на него.
— Не волнуйся об этом, — говорит Макс, очевидно, ощущая, как вес содержимого дневника довлеет надо мной.
— Я ничего не могу поделать. То, что у меня есть, может отправить его в тюрьму.
— Нет, ты не можешь смотреть на это таким образом. Если он и сядет в тюрьму, то из-за того, что он сделал, а не из-за того, что ты написала.
Он прав. Не я избила Одри. Не я сделала с ней все те ужасные вещи. Он сделал это. И поэтому должен ответить за содеянное.
Глава 40
— Готова? — спрашивает Макс, когда мы стоим на тротуаре перед полицейским участком. Я киваю. — У меня есть дневник. Я сделал копии каждой страницы. Ты можешь сделать это, Лили. Я рядом с тобой на всем пути.
Я смотрю на здание и улыбаюсь. Мы заходим внутрь и идем к стойке администратора, за которой работают два человека.
— Чем я могу вам помочь?
— Я здесь, чтобы увидеться с детективами Харрис и Джонс.
Они осматривают меня сверху вниз, затем один поднимает телефонную трубку и просит их обеих спуститься вниз.
Мгновение спустя, в то время, как мой пульс быстро гудит по всему телу, я слышу:
— Лили, — говорит Харрис, приближаясь к нам. — Пойдемте со мной, — она ведет нас в кабинет и закрывает дверь. — Сегодня вы выглядите лучше, чем вчера. А вы? — она переключает внимание на Макса.