Условие Эвелин
Шрифт:
— А теперь в Гайд-парк, — распорядился Джек. — Он ближе всего.
Солнце уже припекало, обещая чудесный, почти летний день. Парк был полон мамаш с колясками, пожилых пар, блаженствующих в солнечных лучах, детей, качающихся на качелях и играющих в мяч…
Зоркий взгляд Джека тут же отыскал подходящее дерево, и они направились к нему. Он сделал знак служителю в униформе, маячившему вдали, и через пару минут они уже сидели на складных стульях.
— Ну вот… — Джек с удовлетворением обозрел окрестности, — типичный пикник лондонских горожан.
— Как же, — отозвалась Вики. —
— Тебе опять не нравится? — На его лице отразилось глубокое разочарование, и Вики с огромным трудом удержалась от смеха.
Но он смотрел на нее с такой тревогой, а солнце пригревало так ласково, и парк переливался всеми цветами радуги, по-весеннему свежими и яркими, и кофе пах так соблазнительно, и пирожные казались такими аппетитными…
— Нужно быть идиоткой, чтобы не наслаждаться всем этим, — улыбнулась она. — Нет, Джек, мне это не просто нравится. Я от этого в восторге!
После такого завтрака хождение по магазинам казалось уже не столь мучительным, как прежде, хотя все еще наводило на Вики тоску. Теперь на ней была одежда, которую они купили накануне. Это позволяло не испытывать смущения в шикарных салонах, но каждый раз, что-то примеряя, Вики не могла запретить себе думать: «Это не мое. Это не я. Я покупаю вещи, которые к лицу порицаемым мною заносчивым аристократкам, а не мне, Вики Линкольн из Вестфилда».
Приняв решение сопровождать ее, Джек всерьез отнесся к своим обязанностям. Он требовал, чтобы она показывалась ему в каждом наряде, и его одобрительные улыбки беспокоили Вики все сильнее. Я превращаюсь в ту, которую он хочет во мне видеть, думала она.
Она переставала быть собой. Она становилась временной женой Джека Эскома, и эта перспектива все больше и больше пугала Вики.
Но наконец Джек почувствовал себя удовлетворенным. Почти… В четыре часа он заявил, что основной гардероб укомплектован, и препроводил Вики в маленький магазинчик на боковой улочке.
Этот магазин требовал некоторых предварительных объяснений, и Джек поспешил дать их.
— Прежде чем ты придешь к неверным заключениям, скажу, что это мама посоветовала повести тебя сюда. — Взглянув на ее лицо, Джек едва удержался от смеха. — Это, — со зловещей усмешкой добавил он, — наверное, самая интересная часть эксперимента с магазинами. Настал черед трусиков.
Оглядевшись вокруг, Вики потеряла дар речи. Это были не трусики. Это был ничем не сдерживаемый полет фантазии. Изящные и невесомые шелковые предметы не имели ничего общего с практичной хлопчатобумажной вещью, надетой сейчас на Вики, за исключением разве что двух отверстий для ног.
— Я не буду это покупать!
Улыбка Джека поблекла.
— Будешь. — Он взял ее за руку, пытаясь убедить в важности задачи. Серьезность тона портили только искорки смеха, все еще мелькавшие в его глазах. — Ты просто обязана. Прачка, которая будет стирать твое белье, вправе ожидать от тебя стиля. — Он снова расплылся в улыбке, и Вики совсем запуталась. Вот сволочь, да он просто забавляется! — Не забывай, что этот брак должен выглядеть как настоящий.
К ней наконец вернулась способность говорить.
— Твоя жена будет носить такие вещи?
Джек, ничуть не колеблясь, кивнул.
— Конечно будет. — Он подвел ее к вызывающе неприличному комплекту из лифчика и трусиков, натянутых на еще более неприличный манекен, и, уже открыто смеясь, заметил: — А в особенности такие.
— О да, мне легко представить Сибил во всем этом!
Улыбка снова исчезла с лица Джека, но на этот раз по-настоящему. Он и не думал о Сибил, поняла Вики, наблюдая за ним. Этот подлец действительно думает обо мне!
Это было безумием. Вся ситуация была сплошным абсурдом!
— Значит, мне нужно купить это, чтобы не ударить в грязь лицом перед прачкой? — вкрадчиво спросила Вики.
— Именно.
— А какие цвета предпочитает ваша прачка?
Он показал на лифчик и трусики ярко-алого цвета.
— Мне кажется, этот должен радовать глаз.
— Прачки? — Вики свирепо уставилась на Джека, и на него повеяло оскорбленной невинностью.
— А о ком еще я могу думать?
— Действительно. — Ее негодование усилилось. — Что ж, если это касается только меня и прачки, ты можешь побыть снаружи, пока я выбираю.
— Эй…
— Это касается только меня, прачки и продавщицы, — твердо сказала Вики. — Будьте добры выйти вон, мистер.
Джеку совсем не понравился такой тон.
— Ты играешь не по правилам.
— А кто здесь играет?
Их взгляды схлестнулись.
И внезапно этот вопрос показался весьма и весьма насущным.
Кто здесь играет? И кто сможет дать на это ответ?
Больше всего Вики пугало то, что именно в этом невообразимом месте она наконец начала получать удовольствие от хождения по магазинам. Выдворив Джека на улицу, она отдалась на волю продавщицы, которая предлагала ей примерить комплект за комплектом нижнего белья, какого Вики в жизни не видела.
И, стоя перед трехстворчатым зеркалом, она наконец смогла представить, какие чувства должна была испытывать Золушка.
— Опыт полного преображения, — сказала она себе, глядя на стройное тело, прикрытое лишь невесомыми клочками шелка и кружев. — Вернее, опыт полного временного преображения. Когда все закончится, я отдам все это в благотворительные организации.
Вот, должно быть, там обрадуются, подумала она и с усмешкой на губах и с руками, полными свертков, вышла на улицу, туда, где должен был ждать ее Джек.
Но его там не было. Вики огляделась и в нескольких десятках шагов от себя заметила… кошку. Котенка…
Он был крошечный, белый и пушистый. Впрочем, об этом можно было только догадываться, поскольку грязная шерсть свалялась, а на одном боку алела кровь. Котенок лавировал между десятками ног возвращающихся с работы людей, неуклонно приближаясь к краю тротуара. При этом он припадал на одну лапу.
— Нет! — вскрикнула Вики и, уронив свертки, бросилась вперед. Но она опоздала — котенка уже столкнули на проезжую часть. Тем не менее она, не останавливаясь, нырнула вслед за ним в поток машин. Раздался скрежет тормозов, и в следующий момент она уже присела на бордюрный камень, прижимая к груди почти невесомый комочек с быстро колотящимся сердечком. — О нет… — Виктория!