Успеть к полуночи
Шрифт:
– Да знаю. Я и так думаю.
– Но то, что я придумал, мне не понравилось. И чем больше я думал, тем меньше мне это нравилось. Однако ничего иного не приходило в голову.
– Вообще-то мы и так уже едем в машине, - медленно произнес я.
Харви встрепенулся, дернул головой, а затем, вскинув брови, уставился на меня.
– Что вы хотите этим сказать?
– удивленно спросила мисс Джармен.
– Видите ли, если по рокадной дороге может проехать танк, с таким же успехом по ней проедет и "роллс-ройс". Вышвырнем Моргана - и дело с концом. Тогда у нас будет машина и по ту сторону границы.
Девушка едва не лишилась дара речи, не веря своим ушам.
– Но... но вы сказали, что они будут там, будут нас поджидать, срывающимся голосом произнесла она.
– Они ведь не рассчитывают, что мы появимся в "роллсе". И не знают, что мы готовы к встрече с ними. Так что мы обладаем определенным преимуществом.
– И все равно это чертовски рискованно, - задумчиво произнес Харви.
– Тогда придумайте что-нибудь получше.
После долгих раздумий он криво усмехнулся.
– Черт, да вы точно сошли с ума, если намерены снова пустить в ход этот ваш пулемет. Ладно.
– После чего твердой рукой аккуратно плеснул себе еще бренди.
Глава 28
Полицейский "фольксваген" был припаркован у обочины дороги на вершине утеса, однако стражи порядка помахали нам, веля проезжать мимо, и продолжали выборочно останавливать другие автомобили. Очевидно, дороги на подъезде к Лихтенштейну всерьез не контролировались - настоящая проверка ожидала нас на границе, но тем не менее кое-какую информацию я из этого почерпнул.
Полиция не знала, что мы побывали в Монтрё, иначе непременно останавливала бы все машины, о которых было доподлинно известно, что они следуют из Монтрё, - будь то даже машина генерала. Это означало, что мои приятель, инспектор полиции Монтрё, помалкивал, - а если он помалкивает сейчас, то, вполне возможно, будет молчать и дальше. На то у него имелась веская причина: если он заговорит, то будет вынужден признаться как в том, что арестовал Маганхарда, не имея на то законного основания, так и в том, что, поддавшись на мошенническую уловку, выпустил его на свободу.
Проглотить такое - весьма болезненно для самолюбия легавого. Наверное, он еще долго будет это пережевывать и переваривать: ведь он был единственным официальным лицом, способным представить мое подробное описание. Надо бы не забыть как-нибудь навестить его и угостить рюмочкой.
Последние лучи солнца искрились на снегу, покрывавшем склоны гор по ту сторону озера, а когда мы спустились в долину Сэе Таль, вокруг нас начали сгущаться сумерки. Быстро стемнело. Морган включил фары, и огромные желтые лучи осветили дорогу.
– Когда вступаем во владение этой колымагой?
– поинтересовался Харви, наливая себе пятую порцию коньяка.
– Думаю, лучше подождать, пока он не остановится, чтобы высадить нас неподалеку от границы. Вы заметили, что он вооружен?
Харви кивнул, сделал маленький глоток и спросил:
– А где, по-вашему, они устроят засаду?
Я вновь развернул карту, закурив, принялся ее изучать.
Система укреплений была продумана на редкость тщательно и основательно. Три линии огневых траншей: первая, вторая и резервная - были соединены зигзагообразными ходами сообщения. Кроме того, вокруг были щедро разбросаны доты, блокгаузы и блиндажи - короче говоря, все необходимое для ведения настоящей войны.
А почему бы и нет? До генералов всегда все доходит слишком поздно, и суть вещей они постигают лишь тогда, когда сами эти вещи уже безнадежно устарели. И эти декорации были построены добрых пятнадцать лет спустя после того, как авиация и бронетехника сделали их совершенно бесполезными. В наши дни нет никакой надобности предпринимать фронтальную атаку на подобные сооружения: достаточно было бы одного звена истребителей-бомбардировщиков, чтобы отрезать их от основных сил и сровнять с землей с помощью "ковровой бомбежки"... Впрочем, нет. В наши дни достаточно просто нажать кнопку. Оказывается, и мои собственные представления о войне уже устарели.
От этого невольно чувствуешь себя старым. Возможно, и проблема генерала заключалась в том же.
– Ну?
– нетерпеливо спросил Харви.
– Думаю, они будут двигаться из самого Лихтенштейна, - сказал я.
– Там они и станут нас поджидать - они ведь не могут рассчитывать на то, что поймают нас где-либо раньше; сначала им необходимо узнать, где именно мы будем переходить границу. А потом они, наверное, захотят удрать обратно в Лихтенштейн. Со швейцарской стороны легавых будет хоть пруд пруди, - но только со швейцарской стороны. А в Лихтенштейне их всего-то наберется человек пятнадцать, а этого не хватит, чтобы выставить по паре охранников на каждом пограничном посту.
Харви кивнул.
– Значит, встречи с ними следует ожидать у самой границы?
– Думаю, да. Большая часть укрепленной зоны не укреплена вовсе. Фортификации состоят в основном из штабов да артиллерийских позиций. И лишь последние ярдов двести - собственно боевая зона - укреплены как следует. Иными словами, сама граница.
– Масса укрытий, - задумчиво проговорил он, - и так близко до родного Лихтенштейна.
– Он снова кивнул.
– А что станут делать швейцарские легавые, когда услышат стрельбу?
– Побегут. Но бежать-то им придется примерно с полмили, вверх по дороге, да еще через траншеи. Пожалуй, на само представление им не поспеть.
– Но они будут знать, что я в Лихтенштейне, - резко заметил Маганхард.
– Догадаются. Но не смогут преследовать вас по ту сторону границы. Придется Сюрте начинать все сначала и посылать в Лихтенштейн запрос о вашей выдаче. Вы сами - или же Флец, задействовав свои связи, наверняка сумеете поволынить с этим делом несколько дней, а к тому времени...
– Я пожал плечами.