Уставшее время
Шрифт:
Голова резко откинулась назад, а рука у бедра непроизвольно сжалась в кулак. Дальнейшее происходило уже без его сознательного участия. Он почувствовал какой-то предмет, лежащий в кармане брюк. Автоматически сунул туда руку и крепко сжал каменный треугольник. Наверное, у него что-то происходило в этот момент с лицом. Он увидел, как с физиономии переднего умника сползло наглое выражение и появились нечаянный испуг и детская растерянность. С боков сразу же отлипли амбалы и тоже стали боязливо глазеть на него.
А потом Митя заговорил. Да так, что и сам себя испугался, не узнавая
— Приходит день всему что смертно гибелью грозя в стремнине тока время скачет и ярость гнева обрушится на малых предавших дух темно и свет не видно смерть придет страх наступает свет прольется гибнет и бунтует и клокочет страшно им молят спасенья мир устал притих увечен взлететь не может тяжесть тянет вниз альфа и омега танец волн ветров и птиц легко на сердце от музыки сфер слушайте музыку революций конца эволюций огонь бессилен вода времен иссякнет…
Раздался хриплый крик:
— Тормози!
Взвизгнув, машина остановилась.
— Выкидывай его, а то дымиться начнет! Шиза невдолбенная, пускай Лихоманец с ним сам разбирается.
Митю вытолкнули на обочину дороги. Хлопнули двери, и машина с похитителями мгновенно умчалась. Минуты две он лежал неподвижно в пыльной придорожной траве. Голова раскалывалась на части от страшной боли в висках и затылке. Потом, медленно поднявшись с земли, Митя перешел через дорогу и стал ловить попутку до города.
7
В окно светило яркое солнце, мешая смотреть телевизор. Оно остервенело бликовало на экране, да еще начались какие-то помаргивания и подмигивания. Экран то тускнел, то вновь разгорался. Через пять минут телевизор погас окончательно. Ругнувшись, Матвей подошел к выключателю и щелкнул. Электричества не было. Поразмыслив с минуту, Матвей решил не уходить. Может быть, свет выключили ненадолго, и он еще успеет досмотреть фильм. Он поудобнее устроился в кресле и не заметил, как заснул.
Когда проснулся, увидел за окнами голубые сумерки, а перед собой двух незнакомых подростков в одинаковых темных одеждах, держащих его на прицеле неподвижных, немигающих глаз.
— Вы кто такие? — Матвей спросонья был подозрителен и неприветлив — ситуация к тому располагала. — Как сюда попали? Это неприкосновенная собственность, частные владения…
— Мы пришли за тобой, — прервали его. — Пойдем.
Матвей открыл было рот, чтобы сказать, что никуда не пойдет. Но в этот миг говоривший с ним юнец протянул вперед руку. Матвей медленно поднялся и произнес:
— Я готов.
Все трое, не торопясь, покинули квартиру.
Во дворе Митя нагнал Анну. С большим полиэтиленовым пакетом в руке она шла к дому. На ней было короткое платье без рукавов. Каштановые волосы собраны в немного беспорядочный водопад.
Митя предложил помощь и отобрал у нее тяжелый пакет. В последнее время она появлялась здесь часто — стала почти сиделкой для матери Ильи, который где-то подрабатывал.
Шагая рядом, Митя думал о том, отчего это женское совершенство встречается так редко и случайно, и к тому же предназначено другому. Хотя, разумеется, никто его ни к чему не предназначал. Совершенство не нуждается в оправдании какими-то целями и назначениями. Оно само по себе есть оправданная цель, а то, что оно находит возможность одарить собой кого-либо — не более чем случайность. Собственно говоря, сила красоты состоит именно в ее абсолютной случайности и мимолетности. И если по-хорошему вдуматься в сущность этой силы, то все вздохи о редкости красоты покажутся вялотекущей истерией старой девы. А вздохи, за которыми следуют практические выводы в виде растиражированного совершенства, прямо переходят в разряд преступных действий. Мите было до слез жалко Джоконду, наштампованную на майках. Потерянное создание, она вела жалкую жизнь субретки, основательно потрепанной известно каким образом…
Сипло гудя и подрагивая спустился лифт. Лампочка в кабине подмигивала, собираясь перегореть. Но когда она вдруг совсем погасла, а лифт, дернувшись в последний раз, остановился на полпути, Митя понял, что лампа и не думала перегорать. Просто в доме опять отключился свет, как бывало не раз и не два, а очень часто.
— Ой! — сказала Анна. — Застряли!
— Только без паники, — ответил Митя твердым и бодрым голосом. — Свет у нас обычно вырубают максимум на несколько часов. Так что жить будем.
Они оказались в кромешной темноте, зависнув где-то между этажами. В их распоряжении был квадратный метр лифта и много свободного времени. Ситуация складывалась очень интересная. Для очистки совести и демонстрации своей благонадежности Митя попытался вручную открыть двери. Потерпел фиаско, вытер пот со лба и констатировал:
— Наглухо засели. Можно располагаться поудобнее. Надеюсь, вы не страдаете клаустрофобией?
— Через час мы здесь будем умирать от духоты и жары.
— Ничего, прорвемся, — ненатурально радостным голосом сказал Митя. — Воздух поступает, хоть и немного. Только бы с голоду не умереть.
— Может, покричим?
— Маловероятно, что кто-то услышит. Да вы не волнуйтесь. Я не кровожаден и даже могу быть интересен. Если хотите, конечно.
— Я не за себя волнуюсь. Там Любовь Андреевна одна осталась. Илья придет не скоро. А если мы здесь до утра просидим?
— Все в руце Божьей, — лицемерно сказал Митя. — Ну, чем прикажете вас развлекать? Анекдотами?
— Избавьте, — поморщилась она.
— Отлично. Давай на «ты»? Знаешь, о чем я подумал? Вот представь — на земле произошла глобальная катастрофа, человечество вымерло, остались мы вдвоем. Мы забыли свое прошлое и нам кажется, что мы и не жили совсем вот до этого момента. Нас только двое на всем свете. Как Адам и Ева в райском саду. Заманчиво?
— На первых людях всегда лежит слишком большая ответственность.
— По-моему, эту ответственность нагружают на них постфактум их потомки. Первые люди абсолютно свободны, в том числе от всяческих предрассудков. Они должны быть по-настоящему счастливы в своем раю.
— Если бы этот лифт был райским садом, я предпочла бы изгнание из рая.
— Забавно, — сказал Митя. — А если серьезно?
— Если серьезно, я выбрала бы то, что имею сейчас.
— Значит, лифт, — уточнил Митя…