Утонувшие надежды
Шрифт:
– Мы еще не теряем надежды.
Это были первые слова Стэна, которые он произнес, войдя вскоре после восхода солнца в кухню, где до сих пор сидели Уолли, Мэй и мамуля. У них были заспанные лица и воспаленные веки, но они не желали отправляться в постель, пока не узнают главного.
– Какой надежды? - спросила Мэй.
– Стэнли, говори немедленно, - потребовала мамуля.
– Насколько я понял, получилась такая штука...
– Стэнли! Сию же секунду!
– Лодка утонула. Джон был в ней один. Мы не знаем, куда он делся.
Мэй вскочила, расплескивая остывшее молоко.
–
– Нет-нет, - возразил Стэн. - Во всяком случае, мы придерживаемся другой версии. Дело в том, что над водохранилищем вдоль рельсов была протянута веревка, рядом с которой находился Джон. Мы полагаем, что он доплыл до берега, держась за веревку, и опередил Дага и Энди, которые поплыли ему вслед. Поэтому Даг и Энди отправились по железной дороге в одну сторону от озера, а Тайни с Томом - в другую. А я приехал, чтобы рассказать вам о случившемся.
– Я немедленно еду туда! - решила Мэй.
– Мы все едем, - добавила мамуля.
– Еще бы! - воскликнул Уолли, вскакивая из-за стола и сверкая глазами.
– Там дождь, Мэй, - заметил Стэн.
– Остается надеяться, что дождь идет и там, где сейчас находится Джон, - ответила Мэй.
Разумеется, Боб пока не мог водить машину. До поры до времени. Он прекрасно это понимал, и окружающие понимали это не хуже. Поэтому Кенни вызвался возить Боба на работу и домой до тех пор, пока тот не сможет снова сесть за руль. Кенни и так возил Чака, поскольку они жили в Дадсон-Фоллз по соседству. Кенни сказал, что дом Боба, в общем-то, по пути, что он сам не возражает и что было бы прекрасно, если бы он подбирал Боба в Дадсон-Сентр, где тот проживал с той самой женщиной, имени которой он не помнил, хотя и был на ней женат, а по утрам отвозил его обратно. "Отличная мысль, - сказал Чак. - Пара пустяков, приятель!" На том и порешили.
Боб разбирал документы на букву "W", с наслаждением ощупывая каждый лист, подолгу разглядывая ряды букв, покрывавшие бумаги, любовался литерами, из которых составлялись слова. Он еще не успел покончить с буквой "W", когда к нему подошел Кенни.
– Эй, дружище! Как дела, приятель? Все в порядке, Боб? Отлично, отлично. Время подходит к шести, и мы...
"Бип!"
Кенни отпрянул, затем посмотрел на часы Боба и нервно рассмеялся.
– Пора принимать лекарство?
– Да, - ответил Боб. - Мы с доктором Панчиком до сих пор не знаем, что может со мной произойти, если я прекращу прием пилюль.
– Небось, тебе их целую кучу прописали?
– Со временем доза будет уменьшаться, - сказал Боб. - Ну, а пока... Он встал из-за стола и пошел в туалет за водой.
Он вернулся в кабинет в седьмом часу, когда все уже были готовы уходить.
– А вот и я, - сказал Боб, блаженно улыбаясь славным ребятам, друзьям-приятелям, проводившим счастливые часы в совместном труде. - Я готов, Кенни, - добавил он, продолжая безмятежно сиять.
Компания повалила наружу, к автомобилям, обмениваясь незамысловатыми шутками с дневной сменой, несколько смущаясь присутствием Боба, который, ничего не замечая, созерцал дождь. Он поднял лицо к небу, и в этот миг капля воды попала ему в глаз, заставив Боба моргнуть. Какое чудное ощущение!
– Боб! Ты готов?
– Да-да, Кенни. Я иду.
Чак
– Привет, - сказал Боб.
Голый человек на полу - впрочем, не совсем голый, на нем были плавки и один носок - по сравнению с Бобом и его друзьями выглядел куда менее счастливым. Он показал Бобу кулак, приложил палец к губам и выразительно покачал головой.
Все ясно. Голый человек не хотел, чтобы Боб рассказывал о нем своим друзьям. Ради бога. Проглоченная пилюля оказала на Боба умиротворяющее действие, не оставив в его сознании места испугу, возбуждению или злобе. Поэтому Боб сказал лишь:
– Ага.
Кенни садился в машину, втискиваясь за руль. Его рука с ключом зажигания замерла на полпути, он посмотрел в зеркальце и спросил:
– Ты что-то сказал, Боб?
– Разговаривает с воображаемым приятелем, - догадался Чак.
Кенни бросил на Чака предостерегающий взгляд:
– Прикуси язык.
Голый человек на полу решительно кивнул, указывая на Чака. Что ж, это объяснение было не слишком далеко от истины.
– Да, я разговариваю с воображаемым приятелем, - послушно отозвался Боб.
Кенни и Чак посмотрели друг на друга: Кенни - раздраженно, сознавая свою ответственность, Чак - отчасти виновато, отчасти изумленно. Кенни покачал головой и вставил ключ в замок.
– Скоро совсем свихнется, - пробормотал он.
По пути от плотины до Дадсон-Сентра Боб сидел, забившись в угол. На его губах играла улыбка, глаза искрились, пальцы подрагивали. Бобу не хотелось смотреть на голого человека у его сиденья, но тот не исчезал, и Боб постоянно видел его краешком глаза.
Глядя на дорогу, бегущую среди низкорослых деревьев, проносящихся мимо окон, Боб видел неподвижный затылок Кенни и профиль Чака. Чак ежеминутно хихикал, прыская в кулак. Спина Кенни была эдаким воплощением чувства долга.
Боб был счастлив, безмятежен, умиротворен. Его совершенно не беспокоили легкая дрожь в коленях, чуть заметные спазмы в животе, горле и глазах. Не будь рядом с ним голого человека на полу, Боб чувствовал бы себя спокойнее. Но ничего страшного. Какая разница?
Боб чуть подался вперед и, нарушая затянувшееся молчание, сказал, доверительно обращаясь к спине Кенни:
– Честно говоря, до сих пор я ни разу не разговаривал с воображаемыми приятелями.
При этих словах Чак согнулся в три погибели и повалился на бок, прижавшись к дверце. Из-под его прижатых к губам пальцев доносились хриплые звуки и неясное мычание. Сделав вид, будто никакого Чака здесь нет (словно подражая Бобу, который намеренно не замечал голого человека), Кенни бросил в зеркальце быстрый взгляд и спросил:
– Вот как?
– Да, - ответил Боб. Он хотел добавить что-то еще, но не смог выдавить ни слова.
Кенни снисходительно улыбнулся.
– Мне кажется, разговаривать с воображаемым приятелем - это так здорово, - заметил он.
Боб улыбнулся зеркальцу, в котором отражалось лицо Кенни.
– Нет, не очень, - сказал он и тут же уловил боковым зрением гневное лицо голого человека, потрясавшего кулаком.
Сосредоточившись на управлении машиной, Кенни не расслышал ответ Боба.