Утром деньги, вечером пуля
Шрифт:
– А как бы про нее поподробнее узнать? – загорелась я.
Только сейчас в нашей беседе наметился какой-то прогресс, как говорится, появился свет в конце туннеля, а то весь разговорчик получался в пользу бедных.
– Раз она ему что-то поставляла, документы должны быть. За отчетностью он следил. Я буду с делами разбираться, найду накладные, а там фамилия есть. И название фирмы. Ну, все, – Эльвира стремительно поднялась со стула, – всего тебе хорошего, мне бежать надо, а то с работы уволят.
– Спасибо
– Не за что! – удивленно сказала она. – Телефон свой скажи, я звякну, если что-то про ту поставщицу найду.
«Приятная женщина, – сказала я себе, запихивая в сумку скомканный носовой платок, который мне удалось стащить незаметно со стола, – однако проверить все же не мешает. Гена платочек понюхает и даст однозначный ответ…»
Генку Прыща удалось найти только к вечеру. Как сообщила нам буфетчица Нюра из котлетной «Полянка», накануне Генка жутко у нее напился, устроил дебош, опрокинул два стола, плакал и бил посуду.
– Милицию вызывали? – спросил дядя Вася.
– Еще чего! – Нюра повела широкими плечами. – Стану я по таким пустякам милицию беспокоить. Понаедут, корми их всех… сама справилась!..
– Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним!.. – тут же завела попугаиха Люка, сидевшая на стойке.
– Умница моя! – громко умилилась Нюра, а я решила ни за что не говорить Эльвире, где находится украденный из ее магазина попугай. Пускай они с Нюрой останутся вместе, раз так хорошо друг друга понимают.
У гаражей на Смоленке Прыща тоже не оказалось, и мы по наводке Пузыря отправились к нему домой.
Открыла дверь соседка и сообщила, что Генка как со вчерашнего приполз домой на бровях, так и не высовывался. Она сначала порадовалась, с утра стирку завела, полы вымыла, а после что-то забеспокоилась. Хотела зайти к Генке да поглядеть, может, ему плохо. Так этот дурак вчера по пьяни дверь запер изнутри. И молчит, так что она боится, как бы не окочурился он там от водки-то…
В доказательство она жахнула кулаком по хлипкой Генкиной двери. Никто не отозвался, внутри как вымерло.
– Ой! – всхлипнула соседка и вытерла глаза уголком передника. – Никак помер сердешный! А я еще вчера с ним поругалась…
– Гена, открой! – Василий Макарович постучал, потом приник ухом к двери.
Соседка закрыла лицо руками.
– Ладно, женщины, вы ничего не видели! – решительно обратился к нам дядя Вася и достал из кармана отмычку.
– Только бы он ключ с той стороны не оставил… – бормотал он, ковыряясь в замке. – Вот, готово!
Дверь с ревматическим скрипом отворилась, и мы все трое ввалились в комнату.
Было темновато, а когда я отдернула пыльную занавеску, на кровати обнаружилось что-то бесформенное.
– Ну ты, Гена, и здоров спать! – сказал дядя Вася. – Да ты узнаешь ли меня, Прыщ?
Гена попытался помотать головой, но тут же взвыл от боли.
– Может, ему водички? – обратилась я к соседке.
– Сейчас я! – Она сорвалась с места и вернулась, держа в руках аптечный стаканчик, пахнущий водкой.
– Специально для него держу, сил нет смотреть, как он по утрам мучается.
Гена трясущейся рукой принял емкость и выпил, не пролив ни капли. Понемногу лицо его приобрело осмысленное выражение, он потянулся и воззрился на нас в изумлении.
– А вы чегой-то?
– Да вот пришли к тебе по делу, – с досадой начал дядя Вася, – да видно зря только время потратили. Ты в таком состоянии, что никакого запаха не отличишь…
– Обижаешь, Макарыч, – насупился Генка, – говорил же я, что мастерство не пропьешь…
– То-то тебя с табачной фабрики выгнали… – не утерпела я.
– Ты погоди, – дядя Вася оттеснил меня в сторону, – давай, Гена, покажи, на что способен!
Гена поднес платок к носу и потянул воздух. Потом помахал платком перед лицом и снова вдохнул.
– Не то! – безапелляционно сказал он. – Не те духи!
– Точно? – не выдержала я. – Откуда такая уверенность?
– Макарыч! – возмутился Генка. – А что она все время влезает? Сама на обед собачий корм ест, а издевается!
– Да при чем тут собачий корм? – вскипела я. – Это вовсе не я, а Бонни его ест!
– Угу, а ты рыбу ела, пирог лимонный и капучино с шоколадом! – отрапортовал Гена. – А еще морепродукты…
Салат из морепродуктов тоже ел Бонни, он обожает морепродукты, хотя я его редко балую, но все же покупаю изредка в супермаркете замороженный коктейль.
– И что морепродукты? – встрепенулась я, увидев, что Генка смотрит с несомненным злорадством.
– Мидии несвежие! – насмешливо бросил он. – С желудком проблемы будут!
– Ну что, Василиса, – сказал дядя Вася, когда мы вышли на улицу, – одно знаю точно, что Эльвира не была в тот вечер в магазине, а, стало быть, мужа своего бывшего не убивала.
– Это я и так знала, – пробурчала я, – от самой Эльвиры. А вот что вы заказчице скажете? Она ведь на слово не поверит, подумает, что Эльвира вас подкупила.
– Она может, – расстроился дядя Вася, – скандальная такая баба! И дура. Так я вот что думаю. Надо нам настоящего убийцу искать, тогда эта Анна Степановна поверит. Денег, может, и не заплатит, но хоть Толе Зубчику помогу, а то так и повиснет убийство это на отделении, показатели испортит…
Поздно вечером позвонила Эльвира.