Утром деньги, вечером пуля
Шрифт:
– Меня Люба зовут, – представилась дворничиха, придерживая передо мной дверь.
После этого мне тоже следовало представиться.
– А меня Ва… – начала я, но тут что-то меня удержало, и вместо того, чтобы назвать свое настоящее имя, я закончила: – А меня Варвара… можно просто Варя…
Как и весь дом, подъезд был чистый и ухоженный, пол выложен плиткой, стены выкрашены в приятный светло-бежевый цвет. Только на одной стене, рядом с почтовыми ящиками, выделялось большое пятно более темного цвета.
– Что это, ремонт у вас начинают делать? – спросила я машинально, вслед за дворничихой подходя к лифту. – Вроде и так все чисто…
– Нет, – та понизила голос, глаза ее заблестели, как у человека, которому хочется рассказать ошеломляющую новость, но он пытается удержать ее при себе. – Нет, не ремонт… Это кровь мне закрасить пришлось, а то не отмывалась никак!
– Кровь? – переспросила я удивленно. – Какую кровь?
– Женщину тут убили! – Дворничиха перешла почти на шепот. – До чего страшное дело – я после него спать не могу! И в подъезд этот заходить боюсь! Как глаза закрою – так и вижу: лежит она, бедная, на полу, а по стенке полоса кровавая! Уж я мыла-мыла стенку, а кровь снова выступает! Ужас! Тогда мне управляющий, Иван Константинович, закрасить велел, да краска не совсем та оказалась!..
Тетка замолчала, испуганно оглядевшись, и снова зашептала:
– Зря я тебе это наболтала… ты теперь, наверное, не захочешь тут квартиру снимать…
– Ну, такое ведь два раза не случается! – неуверенно проговорила я, невольно почувствовав озноб. – А из-за чего ее убили, неизвестно? Из-за денег, что ли?
– А почем же я знаю… – вздохнула дворничиха, нажимая кнопку лифта. – Должно, из-за денег. Она же, убитая-то, зубным врачом была, а зубные все богатые… хотя теперь эти наркоманы за копейку убьют, лишь бы на дозу хватило…
– Зубной врач? – переспросила я взволнованно.
Я вспомнила слова Нади, девушки из стоматологической клиники «Мультидент», о том, что доктора Татьяну Ивановну, которая привела к ним Алену Щукину, зарезали в собственном подъезде… Но только теперь я поняла, что они с Аленой жили в одном доме!
И потом, одно дело услышать об убийстве, и совсем другое – увидеть своими глазами место, где это убийство произошло…
Как раз тут перед нами раскрылась кабина лифта. Мы вошли в нее, поднялись на третий этаж. Люба порылась в кармане своего фартука, нашла связку ключей и открыла дверь пятьдесят второй квартиры.
– Прибраться-то я не успела… – проговорила она, включив свет в прихожей. – Ну да ничего, она девушка аккуратная, большого беспорядка не оставила…
На мой взгляд, в квартире не было не то что большого беспорядка – в ней царил просто идеальный, образцовый порядок, как в операционной или в лаборатории. Все вещи стояли на своих местах, нигде не валялось ни клочка бумаги, ни яблочного огрызка. Мне не удалось бы добиться такой умопомрачительной чистоты, даже если бы я потратила целый день на уборку. Впрочем, у меня есть Бонни, который умудряется за считаные минуты любое жилище превратить в помесь помойки с лавкой старьевщика.
Квартира была небольшая – кухня, ванная, просторная комната и прихожая. Я обошла ее всю за несколько минут и, кроме образцовой чистоты и порядка, не нашла в ней ничего интересного.
То есть это интриговало само по себе – в этой квартире не нашлось ничего, что хоть как-то охарактеризовало бы личность только что съехавшей жилички.
Дядя Вася, обучая меня основам детективного дела, говорил, что любое жилище несет на себе отпечаток живущего в нем человека. Когда человек живет какое-то время в квартире, он оставляет в ней отпечаток своей личности, нечто вроде отпечатков пальцев: книги, которые он читал, журналы или газеты, календари – настенные или маленькие карманные, какие-то квитанции, магазинные чеки, мелкие сувениры… Все это характеризует его привычки, манеры, образ жизни. В этой же квартире совершенно отсутствовали все подобные мелочи. Казалось, здесь жил человек без свойств, человек-невидимка…
Обойдя квартиру, я зашла на кухню. Здесь тоже царил образцовый порядок – на полке стояли в ряд чистые кастрюльки и ковшики, баночки с солью и специями.
Да, Алена Щукина была просто маниакальной чистюлей.
Или перед тем, как освободить квартиру, самым тщательным образом ее вылизала.
Правда, Люба, заглянув в шкафчик под мойкой, обнаружила наполненное мусорное ведро.
– Видно, спешила очень жиличка, – проговорила дворничиха, вытаскивая пакет с мусором. – Ну, ничего, я сейчас прихвачу…
При виде мусора у меня загорелись глаза: дядя Вася неоднократно говорил мне, что мусор – это еще один способ узнать человека, и часто в мусорном ведре находились важные улики и вещественные доказательства. Может быть, если в самой квартире не осталось ничего важного, что-то обнаружится среди отходов? Но не могла же я вырывать мусорный пакет у дворничихи!
– Ну, как – осмотрела квартирку? – спросила Люба, возвращаясь в прихожую. – Подходит тебе?
– Да вроде неплохая, – признала я. – Главное, место подходящее. Подумаю до завтра и снова зайду…
– Думай, да только не очень тяни, – Люба вышла на лестничную площадку, выпустила меня и заперла дверь. – Квартира хорошая, уйдет быстро!
Спорить с ней я не стала, хотя в наше время съемные квартиры не в дефиците, все столбы и стены в окрестностях обклеены объявлениями о сдаче жилья.
Мы спустились по лестнице, вышли на улицу. Навстречу нам спешил коренастый мужчина лет сорока в кожаной куртке.
– Люба! – окликнул он дворничиху. – Ты где пропадаешь? Во втором подъезде грязь! Кто-то пакет с кефиром разлил и не признается! Я тебя ищу-ищу…
– Сейчас, Иван Константинович! – всполошилась дворничиха. – Я тут на лестнице прибиралась…
Она мигнула мне, чтобы я не выдала ее маленький бизнес.
– Смотри у меня! – кипятился управляющий. – Я на твое место быстро желающих найду!
В руке у Любы был пакет с мусором, и я поняла, что она разрывается – то ли бежать за начальником, то ли свернуть к помойке и выбросить этот пакет…
– Люба, давай я выброшу! – пришла я ей на помощь. – Мне все равно в ту сторону идти…
– Вот спасибо! – Люба отдала мне пакет и, благодарно улыбнувшись, припустила вслед за управляющим ко второму подъезду. Из кустов тут же выскочила кошка Нюська и понеслась за хозяйкой.