Утром деньги, вечером пуля

Александрова Наталья Николаевна

– Наш собеседник – майор милиции Степан Степанович Кружкин, – говорил голос за кадром. – Он одним из первых прибыл на место преступления. Степан Степанович, что вы думаете об этом ужасном событии?

– А что тут думать-то? – проговорил милиционер уныло. – Дело ясное, заказное убийство. Работал, само собой, профессионал… любителю такое не под силу…

– Вам будет трудно найти преступника?

– Да нас к такому делу и не подпустят! – вздохнул майор. – Вон, уже подъехали люди из спецслужб… – он показал на черную машину, остановившуюся неподалеку от воронки. – Они наверняка возьмут это дело в работу…

– Не

понял, – проворчал дядя Вася. – А при чем тут…

И в это время картинка на экране опять сменилась, появилось лицо с седыми висками, и ведущий за кадром снова начал рассказывать про погибшего бизнесмена.

– Ну, теперь вы видите? – воскликнула я, тыча пальцем в фотографии. – Вы видите, что это один и тот же человек?

– А ведь и правда! – Дядя Вася сосредоточенно почесал в затылке. – Откуда, говоришь, у тебя эти фотографии? Ах, из той сумки, которую Бонни изжевал?

– Ну да! – воскликнула я, поражаясь его медлительности и недоверчивости.

– А почему ты мне сразу про них не сказала?

– Ну, забыла, – отмахнулась я, – сунула конверт на полку, совсем из головы выскочило!

– Из головы выскочило… – заворчал дядя Вася, – вечно у вас все выскакивает… Ты гляди, как бы вовсе головы не лишиться… Дело-то серьезное!

Здрасте-пожалуйста, я еще и виновата оказалась! Ну, у сильного всегда бессильный виноват!

– Знаешь, тезка, что я тебе скажу? – проговорил дядя Вася после секундного раздумья, покосившись на мое обиженное лицо. – Бонни-то очень правильно поступил!

– То есть? – растерялась я.

– То и есть! Разжевал эту сумку до полной неузнаваемости, чтобы тебя с ней ничего не связывало!

– Да я-то при чем? Случайно ведь с сумкой получилось…

– Василиса, ты что, притворяешься или и вправду полная… Совсем ничего не понимаешь? – Дядя Вася вскочил, с грохотом опрокинув стул.

Я так удивилась, увидев его почти в бешенстве, что даже не обратила внимания на невольную оговорку. Он-то в сердцах хотел назвать меня полной дурой. Но побоялся, что разозлюсь и выгоню из дома. А тогда он больше не увидит Бонни, которого нежно любит. Пес, конечно, тоже дяде Васе симпатизирует, судя по всему, ему не хватает суровой мужской дружбы.

Василий Макарович походил по комнате, чтобы успокоиться, и заговорил, все еще тяжело дыша:

– Ты думаешь, отчего у той девицы в сумке фотографии убитого оказались? Кто она такая?

– Ну… темная личность, везде она мелькает – и тут, и там… – забормотала я.

– Киллер она, вот что! Самый настоящий киллер! – Дядя Вася оглянулся по сторонам и понизил голос.

– Да что вы? – растерялась я. – Вроде непохоже…

– А ты много киллеров на своем веку видела? – прищурился Василий Макарович. – Думаешь, киллер – это обязательно мужик в вязаной шапочке со снайперской винтовкой?

– Ага, как в кино показывают, – призналась я.

– Ох, Василиса, до чего же ты все-таки наивная! – вздохнул дядя Вася. – Теперь народ до такого дошел – кто угодно киллером может стать! Спортсмены бывшие, девушки в том числе, особенно, конечно, которые спецы по стрельбе и многоборью. Но это еще понятно, а вот лет семь назад ходила у нас ориентировка – муж с женой, в возрасте уже, работали на пару. Она ему помогала – скромная такая с виду тетечка, кто на нее подумает? Народу прилично угрохали, потом его подстрелила охрана крупного бизнесмена, так жена в одиночку работала.

– Поймали ее? – поинтересовалась я.

– Да вроде нет, я уж не помню… Так я к чему веду-то? Вот смотри: поступает некоей киллерше заказ на этого самого Вячеслава Рыбникова, – дядя Вася махнул рукой в сторону телевизора.

Бонни тут же подгреб под себя пульт и улегся в классической позе каменного льва.

– Заказчик ставит перед ней задачу и дает несколько фотографий объекта. Допустим, шла она со встречи с заказчиком или по какой другой причине носила в сумочке эти фотки. С виду эта киллерша – женщина не то чтобы скромная, но обыкновенная, ничем от других не отличается. Одета хорошо, раз ты говоришь, что сумка дорогая, так сейчас многие женщины приличные деньги зарабатывают и хорошо одеваются. В общем, ездит она не на своей машине, а на общественном транспорте. С машиной могут быть сложности – гаишник документы проверит, в аварию попадет… Таксисты тоже люди наблюдательные, тем более – девица интересная, а ей лишнее внимание ни к чему.

– Короче, в автобусе утащил у нее сумку воришка по кличке Брелок, – подхватила я, – взял все ценное – кошелек, документы, мобильник, а саму сумку выбросил, зарыл в кучу листьев в сквере. Но как он на шило напоролся?

– Могу предположить, – солидно начал дядя Вася, – что Брелок решил вернуть ей документы. За вознаграждение, разумеется, так многие делают. Люди-то обокраденные на все соглашаются, потому как замучаешься документы восстанавливать. А она же не знала, что он сумку с фотками выбросил, она-то к серьезной операции готовилась, ей свидетели ни к чему. Вот она пришла к Брелку на встречу, да с ходу и сунула ему шило в сердце. Потом обыскала тело, взяла все, что у него нашлось, да и ушла поскорее. И все было бы прекрасно, если бы Бонни ту сумку из кучи листьев не вытащил!

Бонни, услышав свое имя, застучал хвостом по полу.

– Дальше ты, вместо того чтобы сумку выбросить, начинаешь бегать с ней по району и кричать, «что делать».

– И вовсе я не кричала, – окончательно обиделась я, – я же не знала, что все так серьезно. Хотела доброе дело сделать, вернуть человеку ценную пропажу.

– И поперлась в стоматологическую клинику! – припечатал дядя Вася. – Все рассказала администратору, а та, балаболка, тут же позвонила докторше Татьяне Ивановне. Докторша – к соседке своей, а той надо все связи, все концы обрубить, вот она и ударила ножом несчастную докторшу. Нарочно подгадала, чтобы в подъезде все обстряпать. Потому как если бы в квартире, то милиция сразу из близкого окружения искать стала бы, а так – мало ли, зашел случайный наркоман в подъезд да женщину ножом и пырнул.

– Выходит, если бы не я, то Татьяна Ивановна жива бы осталась? – мне стало так нехорошо, что в глазах потемнело.

– Да тихо ты! – Дядя Вася поддержал меня и усадил на стул. – Что сделано – то сделано, ты же не со зла. А только я тебе, тезка, вот что скажу: надо теперь затаиться. Дело это, убийство бизнесмена Рыбникова, темное, опасное. Сама слышала, что майор милицейский, умный человек, сказал: его, то есть милицию, к этому делу и близко не подпустят. Заниматься им будут люди из спецслужбы, поскольку тут замешаны большие деньги и серьезные интересы. А раз милицию не подпустят – так тебе тем более нужно от этого дела держаться подальше!