Увечный бог. Том 2
Шрифт:
– Нет, – перебила его Ном Кала, – их созвала Олар Этил, когда возрождала Оноса…
Рутан выругался.
Т’лан имассы замолчали.
– Чем дальше, тем хуже… – Рутан снова вцепился себе в бороду и смерил немертвых воинов суровым взглядом. – Что вам известно о ее планах?
– Она хочет завладеть Первым мечом, Старший, – ответила Ном Кала. – Она ищет… искупления.
– Это она сама тебе сказала, заклинательница?
– Нет, Старший. Она сторонится Оноса Т’лэнна. Пока что. Вот только я родилась на этой земле. Олар Этил не может идти по ней, скрывая силу
– Он детоубийца, Старший, – произнес Кальт Урманал. – Черная река затопила его разум и увлекла своим течением всех, кто решил последовать за Первым мечом. Намерения его нам неведомы, как неведом и враг, которого он изберет. Мы знаем только, что он хочет полного уничтожения, но чьи кости усеют землю – не важно.
Слова воина пробрали Рутана до дрожи.
– Что довело его до такого состояния? – спросил он.
– Она, – ответила Ном Кала.
– Он об этом знает?
– Да, Старший.
– Так, возможно, Олар Этил и есть его враг?
Т’лан имассы какое-то время молчали, потом подал голос Кальт Урманал:
– Такой вариант нам в голову не приходил.
– Похоже, она его предала, – заметил Рутан. – Почему бы ему не ответить тем же?
– Когда-то он был честным и благородным, – сказал Кальт. – Сейчас его дух истерзан. Онос Т’лэнн идет один, и ему все равно, кто за ним следует. Старший, наше племя склонно к… избыточности чувств.
– Я об этом не знал, – сухо произнес Рутан. – Что ж, вы бежали из одного кошмара, но угодили в другой.
– Ваш путь усеян страданиями, – кивнула Ном Кала. – Идти по нему нелегко. Вам не пересечь эту пустыню. Никому из смертных такое не под силу. Здесь погиб бог…
– Я знаю.
– Здесь же он и остался.
– И это я знаю. Он рассыпался на миллион частей, и каждая из них продолжает жить. Как д’иверс. Только ему уже никогда не вернуть себе единое обличье – слишком много времени прошло. – Рутан отмахнулся от мух. – Он обезумел, ничего не понимает, им движет лишь одно жалкое стремление. В этом он мало отличается от вас.
– Да, мы пали низко и не отрицаем этого, – произнес Кальт Урманал.
Рутан Гудд, ссутулившись, опустил голову.
– Как и все мы, т’лан имасс. Боюсь, здешние страдания заразны. Проникают внутрь, отравляют мысли. Прошу прощения за свои слова…
– Тебе не за что извиняться, Старший. Ты сказал правду. Мы пришли сюда, потому что заблудились. Что-то по-прежнему удерживает нас здесь, хотя забвение продолжает манить обещанием вечного покоя. Возможно, как и тебе, нам нужны ответы. Возможно, как и ты, мы ищем надежду.
Внутри у Рутана все сжалось с такой силой, что он отвернулся. Какая мерзость! Нечего их жалеть!
– Вы не первые, – проговорил он, сдерживая слезы. – Позволь мне призвать ваших родичей.
За его спиной из пыли восстали пятеро воинов.
Уругал Сплетенный сделал шаг вперед.
– Теперь нас снова семеро. Дом Цепей наконец в сборе.
Слышишь,
Боги сплотились против тебя.
Твой яд ослабил засовы на вратах, и они вот-вот распахнутся, впуская в этот мир разрушение.
Были те, кто решился расчистить тебе путь. Многие погибли. Одни – достойно, другие – нет. Но ты принял всех, со всеми их пороками – и слабых, и бесполезных. Ты их принял и благословил.
Но пощады ты им все равно не дал. С другой стороны, с чего бы?
И со всепоглощающим отчаянием Рутан понял, что никогда не постигнет в полной мере приготовлений Увечного бога. Как давно они начались? В каких далеких землях? Чья смертная рука дала событиям ход?.. Я этого никогда не узнаю. И никто не узнает. Как бы все ни завершилось, никто не узнает. У него, как и у нас, не было свидетелей. Кажется, я начал понимать адъюнкта, только что это меняет?
Книга навеки останется загадкой. Шифром, который не прочесть.
Подняв глаза, Рутан увидел, что рядом никого нет.
За ним медленно поднималось войско.
«Смотри, рождается ночь, и с нею нам по пути». Очень верно подмечено, Галлан. Погребальная бригада скидывала замотанные тряпьем тела в яму. Кто все эти несчастные? Как их звали? Как они жили? Кто-нибудь знает? Хоть кто-нибудь?
– И не вскрыл ни единого бочонка?
– Нет, – мотнул головой Порес. – Ему так же тяжело, как и всем нам, сэр.
Добряк фыркнул и посмотрел на Фарадан Сорт.
– Все хуже, чем я ожидал.
– Есть разные степени отчаяния. Он просто не достиг нужной, – произнесла она. – Ничего, достигнет. Вопрос в том, Добряк, что делать тогда? Выдадим его солдатам, пусть рвут на части? Адъюнкт об этом знает?
– Мне понадобятся еще охранники, – сказал Порес.
– Я поговорю с капитаном Скрипачом, – пообещал Добряк. – Назначим на эти посты морпехов и тяжей. С ними никто связываться не посмеет.
Порес нацарапал что-то на своем восковом планшете, перечитал и кивнул.
– Основной мятеж зреет среди тянульщиков. Эта еда убивает нас. Конечно, от сушеного мяса текут какие-то соки, но это все равно что жевать бхедеринов послед, который десять дней пролежал на солнце.
Фарадан Сорт закашлялась.
– Стена и бойницы! Порес, картину поприятнее изобразить не мог?
Тот вскинул брови.
– Кулак, я весь день ее выдумывал!
Добряк поднялся.
– Сегодня будет дурная ночь. Скольких еще мы потеряем? И так все кожа да кости, что твои т’лан имассы.