Увечный бог. Том 2
Шрифт:
– Попрошаек тут точно не привечают. Либо платишь, либо уходишь восвояси – в эти свои леса, такие же сухие, как кошелка у старой карги. А за палицу я тебе дам целых три кроны. Даже тебе не пропить их за один вечер. Подумай: три. Вот, видишь, я протягиваю? Что скажешь?
– Отец.
– Отвали, парень, мы с твоим папашей тут дело обстряпываем.
– Нет, стражник, это оружие не продается…
– Это уже твоему папаше решать…
– Вы
– Я и не думал ее поднимать. Зато как эта палица будет смотреться на стене таверны у моего брата! Прямо над камином, на почетном месте для теблоров.
– Простите, господин. Я отведу его обратно в деревню.
– Ну так завтра вечером – или через неделю – он вернется. Слушай, парень, тебе его не спасти.
– Я знаю. Но убийцу драконов я сберечь смогу.
– «Убийцу драконов»? Громкое имя. Как жаль, что драконов не бывает.
– Сын, я не собирался ее продавать. Клянусь тебе…
– Я слышал, отец.
– А я нет.
– Старейшины приняли решение, отец. Покойный камень ждет тебя.
– Да?
– Эй, вы двое! Парень, ты что-то сказал о покойном камне?
– Господин, лучше бы вам притвориться, будто вы этого не слышали.
– Эта жестокость вне закона. Приказ короля! Папаша, твой сын говорит, что ваши старейшины собираются тебя казнить. Под огромным, чтоб его, валуном. Ты можешь попросить убежища…
– Господин, если вы заберете его за стены острога, у нас не останется выбора.
– Какого выбора? Что вы сделаете?
– Лучше бы вам не знать.
– Я зову капитана…
– Только попробуйте, и все вскроется. Вы правда хотите, чтобы теблоры вышли на тропу войны? Хотите, чтобы мы сожгли вашу еще не окрепшую колонию дотла? Хотите, чтобы мы перебили вас всех до единого – детей, матерей, пожилых и мудрых? Что сделает Первая империя, когда от колонии перестанут поступать вести? Отправит флот разбираться? И как в следующий раз мой народ встретит ваш на берегу? Как друзей или как врагов?
– Сын, погреби оружие вместе со мной. И доспех тоже. Прошу…
– Да, отец, – кивнул юноша.
– На этот раз, умерев, я не восстану.
– Это правда.
– Живи долго, сын; живи, пока можешь.
– Я постараюсь. Стражник?
– Убирайтесь с глаз моих. Оба.
Они вышли на лесную тропу. Прочь от острога – места, где теблоры продали все, что у них было, начиная с достоинства. Он держал сына за руку и не оглядывался.
– В
– Мне жаль, отец…
– А мне нет, сын. Мне – нет.
Ублала вскочил, протирая глаза.
– Меня убили! Снова!
Рядом зашевелилась Ралата. Она повернула голову, посмотрела на него осоловело и нырнула обратно под меховые одеяла.
Ублала поглядел по сторонам, увидел неподалеку Драконуса – тот не сводил глаз с востока, где медленно, играя лучами на каменистой пустоши, занималось солнце. Великан поднялся и утер лицо.
– Я голоден, Драконус. Меня знобит, ноги болят, под ногтями грязь, а в волосах кто-то копошится. Но трах был хорош.
Драконус обернулся.
– Я уже было засомневался, что она уступит, тоблакай.
– Ей было скучно. Скука – отличный повод, мне кажется. А тебе? Буду чаще вести себя так с женщинами, с которыми хочу трах.
Драконус вскинул бровь.
– Будешь склонять их к покорности занудством?
– А то! Как только мы найдем еще женщин, своим занудством я сражу их наповал. А это ты в дракона оборачивался? В дыму было не разглядеть. Ты так когда угодно можешь? Вы, боги, на этом прямо собаку съели. Эй, а откуда взялся тот огонь?
– Лучше начинай готовить завтрак, Ублала. Нас ждет дальняя дорога, и пролегает она через Путь. Не нравится мне эта пустыня.
Ублала почесал макушку.
– Если ты умеешь летать, почему не полетишь прямиком туда, куда тебе нужно? Мы с женой пойдем еще куда-нибудь. Там я закопаю палицу и доспехи. А лучше прямо здесь. Они нехорошие. От них плохие сны снятся…
– Я вас оставлю, Ублала, но не сейчас. А оружие, боюсь, в скором времени тебе понадобится. Доверься мне, друг.
– Ладно… Займусь завтраком. Это полпорося? А где вторая половина? Каждый раз задумываюсь, когда прихожу на рынок: где вторая половина порося? Убежала? Ха!.. Ралата, слышала? Я рассказал шутку! Ха-ха-ха!.. Как будто половинка порося может бегать! Нет, она будет скакать на двух лапках, вот так: скок-скок-скок!..
Из-под меховых одеял донесся стон Ралаты.
– Ублала.
– Да, Драконус?
– Ты веришь в справедливость?
– Что? Я все испортил, да? Это из-за шутки? Я больше не буду, обещаю!
– Ничего ты не испортил. Я хотел спросить, узнаешь ли ты несправедливость, когда увидишь ее?
Ублала отчаянно завертел головой.
– Не сейчас, друг, а вообще. Как ты поступаешь, когда видишь несправедливость? Борешься с ней или отворачиваешься в сторону? Думаю, я уже знаю ответ, но хочу услышать его от тебя.
– Я не люблю, когда делают плохо, Драконус, – пробормотал Ублала. – Я пытался объяснить это богам тоблакаев, когда те восстали из земли, но они не слушали, и нам со Стальными Прутьями пришлось их убить.
Какое-то время Драконус молча смотрел на него, затем сказал:
– Кажется, я только что совершил нечто подобное. Не закапывай свое оружие, Ублала.
Он вышел из палатки задолго до сумерек и прошел в хвост колонны. Солдаты спали плохо или совсем не спали, и не одна пара красных глаз провожала Рутана Гудда. Жажда распространялась как чума, лихорадкой сдавливала мозг. Она отгоняла всякие мысли, дожидаясь своего часа. Ни одна пытка не могла сломить дух так, как жажда.