Увези нас, Пегас!
Шрифт:
– Ну да! Про кого же еще?
Я толком не знал, что нужно Моррису, поэтому старался говорить расплывчато.
– Он говорил, Хетти, – подтвердил я.
– Вот видишь! Я целую ночь ему про это говорил.
– Говорил, говорил, – снова сказал я.
Хетти молчала, только комкала в руках платок.
– Вот, – снова сказал Моррис, – а ты не веришь. – Вид у него был бесшабашный.
– Зачем ты все это, Моррис? – сказала Хетти. – Зачем?
– Что зачем? – Моррис хлопнул себя по бокам. – Нет, она не верит! Майк, ну разве я не говорил тебе, что люблю Хетти?
– Еще как говорил! – Вот, значит, о чем у них беседа.
– А мне-то это зачем? – внезапно спросила Хетти.
– Как зачем? – Моррис опешил.
– Я тут ни при чем, Моррис. – Хетти встала, взяла свою палку и медленно пошла по саду.
– Как это ни при чем? – крикнул вдогонку Моррис. Но она уходила, и только ее желтенькое платьице колыхалось в зелени, как большая орхидея.
– Вот и поговорили, – растерянно сказал Моррис и уселся на скамейку. – Ладно. Ей же хотел лучше. Не хочет – не надо.
Сначала он храбрился, а потом стал мрачнее тучи. Лицо его сделалось даже каким-то жалким.
– И чего из себя строит? Я ей по-хорошему, так и так, говорю, люблю тебя, Хетти. Все, как ты советовал. А она слушать не хочет. Не верю, говорит, и все. А потом ушла.
– Это я сам видел, – сказал я. – Только, по-моему, неправильно ты все делал.
– Почему неправильно?
– Наверное, объяснялся, как милостыню подавал.
– Ничего не милостыню!
– Чудак, Хетти ведь гордая. Думал, сразу бросится к тебе на шею?
– Не хочет – не надо, – пробормотал он. – Силой никто не тянет. Пусть идет к своим Чартерам. Пусть с ними со всеми…
– Ладно тебе, Моррис, – сказал я.
– Я, может… – Он весь дрожал. – Я, может, из-за нее… А она… Ладно…
– Ты думал, сразу на шею бросится? – повторял я. – Чудак.
– Все они, – говорил он. – Все!
– Что все?
– Ох и противно мне, Майк, как подумаю. Зачем полез объясняться? Вовсе ей это не надо.
– Надо, Моррис, надо. Только девчонки такие, знаешь…
– Нет! – Голос его стал рассудительно монотонным. – Плевать ей на меня. Давно заметил. Она с близнецами Смитами дружит. Ну и пускай. Я не навязываюсь. Хотел ей ногу вылечить, только и всего. А так мне не нужно. Зачем она мне нужна? Так и пойду ей скажу, вовсе ты мне не нужна, Хетти. Просто я пошутил. Думаешь, не скажу?
– Дурак будешь, вот и все.
– Откуда ты, Майк, такой умный? Советы даешь, а Мари сам ничего сказать не можешь.
– А что я ей должен говорить?
– Думаешь, не вижу, как ты по ней сохнешь?
– Вранье! Нужна она мне!..
– Нет, Майк. Ты по ней сохнешь. Пойди и скажи, как я Хетти. А то советы даешь. У самого-то жила тонка.
– Это у меня тонка?
– Конечно, тонка. Втрескался в Мари, а сказать ничего не можешь. Слабо тебе, Майк.
Я крепился, как мог. Но Моррис зудел и зудел. Он вымещал на мне свою обиду и навымещался до того, что я встал и помчался в гостиную.
Тут во всю бурлил малый конвент. Раскрасневшаяся Мари кричала о том, что у черной розы на форме обязательно должен быть желтый ободок. Я улучил момент и позвал ее в коридор.
– Ну как, Мария Стюарт, – начал я самым язвительным тоном, – приходил к вам этот напомаженный хлыщ Белый Ламберт?
Она просто опешила от такого тона.
– Что ты хочешь сказать? Почему Мария Стюарт?
– Но ведь ты королева.
– Это та, которой отрубили голову?
– Нет, ей только чуточку порвали воротник, – заверил я.
– Зачем ты меня позвал?
– Я хотел узнать, умолкла ли флейта?
– Нет, еще два раза играли. Так здорово! – Она все еще не понимала, что я был в очень воинственном настроении.
– Да, конечно, Чартер играет здорово.
– Но ведь это не Чартер.
– Белый Ламберт?
– Послушай, что тебе надо?
– Я только удивляюсь, как это можно сидеть ночью под твоим окном и играть.
– Как видишь, можно.
– Было бы кому.
– Что-о? Что вы хотите этим сказать, мистер Аллен?
– Я хочу вам сказать, мадемуазель Бланшар, что очень вам сочувствую. Ведь вам придется шить новые форменные штаны и Чартеру, и близнецам Смитам.
– Я вижу, вы очень расстроены, что вас не приняли в «Лигу молодых», мистер Аллен.
– Нет, я расстроен другим, мадемуазель Бланшар.
– Чем же?
– Тем, что вы распускаете про меня слухи.
– Какие слухи?
– Будто я в вас влюблен.
Она прищурилась.
– По-вашему, влюбиться в меня недостойно?
– Нет, отчего же. Но слухи…
– А я, мистер Аллен, – она говорила звонко и отчетливо, – никогда не распускаю никаких слухов. И очень сожалею, мистер Аллен, что чья-то сплетня ранила ваше сердце. Если бы до вас дошли слухи, что какая-то девушка полюбила вас, мистер Аллен, то, уверяю, эта девушка не стала бы так беспокоиться о своей поруганной чести.
– Вы хотите сказать… – Сердце у меня ёкнуло.
– Я ничего не хочу сказать, мистер Аллен. Прошу отныне не отнимать у меня время такими глупостями. – И она гордо удалилась.
Черт возьми, глупо как получилось! Зачем я накинулся на Мари? А все Моррис. И ведь как она загадочно сказала: «Если бы какая-то девушка полюбила вас…» Неужели я все испортил?
Остаток вечера я слонялся по дому Бланшаров и даже отказался от чаепития, которым закончился малый конвент.
Тем временем с большого конвента прибыл генерал, и с этого прибытия началась карусель в доме Бланшаров.