Уйти, не оставив следов
Шрифт:
– Простите, Генри, – посчитала нужным вмешаться я, – вас что-то настораживает? Нащупали нечто существенное?
– Весьма вероятно. Правда, пока не могу понять, что это может означать. Но в характеристиках состояния миссис Ландри смешиваются позитивные и негативные симптомы в равных долях. А обычно они прямо пропорциональны друг другу.
– Негативные симптомы – это амнезия… – блеснула я.
– Да, еще апатия, которую я наблюдал у Ольги во время посещения ее в тюрьме. А позитивные – страх, тревога, психическое возбуждение, перепады настроения.
– Мистер
– Вижу, Эжени, вы действительно подготовились. Но не нужно сердиться и тем более пугаться. Не буду нагружать вас обеих лишними медицинскими терминами. Поясню только, что состояние миссис Ландри не вписывается в общепринятые в психоневрологии рамки. И чтобы все прояснить, нужны дополнительные тесты и их тщательный анализ. Оленька, вы не устали?
– Нет.
– Тогда сейчас проведем тест Аммона. Он выявляет нервно-психическое напряжение, определяет грани расстройства личности и психики. – Генри протянул Оле небольшую стопку листков с напечатанным текстом и карандаш. – Здесь вы прочтете различные утверждения. Под каждым из них нужно написать: «Согласна» или «Не согласна». Вот в этих рамочках, пожалуйста. Будьте искренни, откровенны. Долго не раздумывайте, отвечайте быстро, предпочитая первый ответ, который пришел в голову.
– Хорошо.
– Удачи, дорогая, не буду вам мешать.
Генри аккуратно обошел небольшой столик, присел в кресло, стоящее рядом с моим. И негромко, чтобы не мешать Ольге, проговорил:
– Понимаю вашу тревогу, Эжени. – Он осторожно взял в руки мою ладонь, расслабленно лежащую на подлокотнике кресла. – Вы не должны сердиться. Иногда врач вынужден задавать неудобные вопросы и говорить неприятные вещи. Доверяйте мне, как специалисту. Я найду возможность диагностировать состояние вашей подруги и помочь ей.
– Тест Аммона разработан для психически больных людей, – сердито прошипела я, выдергивая свою ладонь из рук врача и одновременно косясь в сторону Ольги, наблюдая, чтобы подруга не услышала мои слова.
– Вы снова правы, Эжени. Я усмотрел некоторые нарушения структуры идентичности у Ольги. Этот тест систематизирует ее Я-функции и даст мне подсказку, в каком направлении двигаться дальше.
– Прекрасно понимаю вас. Генри, вы защитили докторскую диссертацию по психиатрии.
– Позвольте заметить, не одну!
– Да, это просто замечательно. Всеми признанный специалист, хороший врач и, смею надеяться, замечательный человек.
– Тогда почему вы так боитесь мне довериться, Эжени?
– Потому, что у меня, как и у Ольги, кстати, «нарушенные межличностные отношения в значимых социальных группах», – процитировала я выдержку из статьи по психиатрии, которую штудировала накануне. – Господи, Генри, практически каждый второй рос или в неполной или в неблагополучной семье. Это не значит, что из таких людей вышли социопаты или психи.
– Но, согласитесь, предрасположенность остается, – хитро прищурился мистер Смит.
– Нас воспитывали в казарме. Оля потеряла обоих родителей в двухлетнем
– Вы все-таки обиделись. Простите, не хотел. Кстати, факты из детства и сведения о гибели родителей вашей подруги могут действительно пригодиться. Спасибо.
Я молча кивнула.
Генри скосил глаза в сторону Оли, корпевшей над бумажными листками.
– Простите, Эжени, а не могли бы вы пролить свет на тип учреждения, где проходило ваше обучение? Это тоже может быть крайне полезно для анализа.
– Вы правы, доктор, по сути, с данного вопроса нужно было начать, наверное. Ворошиловка – военное учебное заведение закрытого типа.
– Там готовят военных?
– Универсальных солдат, если быть точнее, специалистов для выполнения особых операций.
– Каких операций? – растерянно пробормотал мистер Смит.
– Захват, устранение, диверсия, шпионаж, любые военные задачи, – бойко перечисляла я, – набор, обучение, инструктаж, формирование, руководство подразделением. Охрана, защита или уничтожение любого объекта. И многое другое. Как во времена моего детства любил выражаться мой отец: «Солдат делает то, что Родина прикажет».
– Но вы такая красивая, нежная, женственная девушка.
– За красивую спасибо, – я усмехнулась, – а все остальное… Инструктора Ворошиловки вырастили и воспитали гибкую личность, своего рода хамелеона. Я могу быть любой. Сильной, резкой, злой, жестокой, беспощадной. Доброй, веселой, ласковой. Вы видите во мне только те качества, которые я желаю продемонстрировать. И несмотря на все свои дипломы и несколько докторских степеней, проведя массу тестов и опросов, способны обнаружить только ту грань моей натуры, которую я сочту нужным продемонстрировать. Кстати, о тестах: нас учили их обходить, обманывать. Это входит в подготовку сопротивления допросам. И я владею этим искусством виртуозно. – Я наклонилась к самому уху доктора и прошептала: – Например, ваш тест Аммона. Проходить не доводилось, врать не стану. Прочла о нем вчера, всего лишь общую информацию. Но догадываюсь, что в ответах пациента, который хочет продемонстрировать свою нормальность, должны преобладать ответы: «Нет», или как там у вас: «Не согласен». Я бы сделала процентов восемьдесят пять – девяносто подобных ответов, чтобы результат не получился уж слишком стабильным и оттого подозрительным.
Генри Смит некоторое время поглотал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
– Поразительно! Неужели этому обучают?! – наконец проговорил он. И после небольшой паузы: – Эжени, а вы не согласитесь пройти один небольшой тест?
– Желаете проверить мои слова? – улыбнулась я. – Легко!
– Вот. – Генри порылся в своей папке, достал два листка. – Этот тест недавно разработан группой немецких и английских ученых, выдает минимум погрешностей. Он призван определить степень креативности личности, качество взаимодействий в коллективе. А также степень адаптации личности в корпоративной плоскости.