Ужас болот
Шрифт:
Поверхность стены была из жести, размалеванной полосами зеленого и светло-коричневого цветов, изображающими камыши, растущие из грязи. Краска была совсем свежей. Док прижал ухо к раскрашенному металлу.
Рядом продолжал методично тарахтеть приглушенный мотор. Были слышны слабые вздохи, будто там работал насос, а изредка - смутное шипение да еще шаги передвигающихся людей.
Док Сэвидж удостоверился, что в прослушиваемой им хижине кто-то был. Раз или два этот кто-то сменил свое положение.
Голос произнес:
– Это бездействие может быть номенклатурно названо несмягчаемо-докучливым времяпровождением.
Док Сэвидж внешне остался спокоен, но издал таинственный, еле слышный звук. Он был настолько неясный, что мог быть легко спутан с чудачествами порывистого ветра, который ворошил туман. Это была трель холодного ветра в обнаженном лесу, или же это могла быть песнь какой-то экзотической тропической певчей птицы.
Этот еле слышный звук Док часто издавал в моменты особого напряжения. Эта трель шла откуда-то изнутри, так что стоящий рядом человек, глядя на бронзового гиганта, не смог бы сказать, откуда исходит этот звук.
Губы бронзового человека не двигались, не было и колебания мышц гортани. Весьма сомнительно, что Док Сэвидж сам знал, как это у него получается.
Трель, должно быть, проникла в хижину. Голос внутри заговорил снова. Тот язык, на котором были произнесены слова, был не английский, французский или какой-либо другой известный в так называемом цивилизованном мире. Это был диалект исчезнувшего народа древних майя, цивилизации Центральной Америки. Это был язык, который знали только несколько белых людей и жители далеких равнин Центральной Америки, где однажды Док Сэвидж путешествовал, производя поиски невероятных сокровищ древних майя.
– Здесь только один охранник, Док, - сказал голос на майя.
И это был педантичный тон Джонни.
– Что ты там, черт возьми, бормочешь?
– прорычал охранник, свирепо сверкнув глазами на тощего ученого.
– Это была кантата, предназначенная для порождения улыбки у Ее Величества Фортуны, - сухо ответил Джонни.
Охранник нахмурился, тщетно пытаясь разобраться в замысловатых словах, - он был угрюмым парнем, с нависшими бровями и тупым лбом.
– Заткнись!
– на всякий случай посоветовал он.
– Я представляю собой индивидуальность со сверхпревосходством терминологии, - сказал Джонни.
– Я словесник, глоссограф, изобилующе интересующийся запутанностью высказываний.
– Вот тебе на!
– сглотнул охранник.
– Вот так галиматья! Прекрати, слышишь, ты!
Человек машинально нащупал свое ружье, но, казалось, он был заинтригован потоком многосложных слов Джонни.
Джонни продолжал говорить. Он услышал трель Дока и понял, что бронзовый человек где-то рядом. Ни единого намека на волнение не появилось на его вытянутом,, угловатом лице, но он был чрезвычайно заинтересован в том, чтобы отвлечь внимание охранника, пока Док что-нибудь придумает.
– Искусство торжественности изречений, - продолжал Джонни, - это есть квинтэссенция эрудиции, один из кульминационных моментов культуры умонастроения. Это...
Казалось, что грозное металлическое облако заполнило вход в хижину. Оно перемещалось со скоростью света, метнувшись в сторону охранника, который был загипнотизирован длинными словами.
Охранник с беспокойством заметил какую-то перемещавшуюся тень. Он обернулся, рот его от изумления открылся, и он вскинул ружье. Но его движения были, казалось, бесконечно медленны по сравнению со скоростью бронзового гиганта.
Металлические пальцы сомкнулись на прикладе ружья, повернули и вырвали оружие. Другая рука нащупала рот охранника, сжав его губы вместе так тесно, что он не мог закричать.
Док Сэвидж бросил ружье и ухватил этой рукой своего пленника за шею. Пальцы напряглись, оказывая невероятное давление на определенные нервные окончания.
Произошла удивительная вещь: охранник судорожно дернулся - и одеревенел. Док опустил его на землю.
Охранник был в полном сознании, но не в состоянии пошевелиться, так как был охвачен необычным параличом.
Джонни с любопытством оглядел парализованного человека. Джонни и раньше видел, как Док Сэвидж проделывает это, но его искусство до сих пор поражало ученого. Пройдут многие часы, прежде чем охранник вновь обретет способность двигать конечностями, если Док не снимет парализующее действие. Только превосходное знание анатомии делало возможным это искусство.
Док Сэвидж устремился к Джонни, сжал звенья наручников. Его огромные мышцы напряглись, свернувшись клубками размером с небольшие футбольные мячи, и выступили цепями на его широких плечах.
Глаза Джонни расширились, когда он услышал, как наручники затрещали. Он знал, сколько в действительности силы требует эта работа, которую могли выполнить лишь немногие профессионалы-силачи.
– Что здесь происходит?
– спросил Док.
– Провалиться мне на этом месте, если я знаю, - выдохнул Джонни.
– Они были очень осторожны и при мне ничего не говорили.
Док предостерегающе поднял руку:
– Слушай!
Джонни напряг слух:
– Кто-то идет!
ГЛАВА 12 КУБОК КОРОЛЯ ДЖОНА
Подошедшим человеком был Смит. На нем были высокие сапоги, один из которых был дырявым и шумно хлюпал на каждом шагу. Смит снял плащ, и стало видно, что он вооружен до аубов.
Он подошел к хижине, где содержался пленник, остановился и всмотрелся внутрь.
Джонни сидел на полу, держа руки вместе перед собой так, что казалось, будто бы он все еще в наручниках.
Слабый свет отражался от браслетов-наручников.
Но у Смита отвисла челюсть, когда он увидел охранника, распростертого в липкой грязи внутри хижины.