Ужасный век. Том I
Шрифт:
В конце концов, инфанта не была круглой дурой. «Не выдержал горя утраты»? Она догадывалась, что за этими словами может скрываться.
— Ваше Высочество? Ваше Высочество?!
Анхелику принялись довольно-таки грубо тормошить. Она наконец вышла из оцепенения, первым делом поправив сползающий плащ. Инфанте вдруг снова стало не безразлично, в каком виде она сидит среди множества мужчин.
— Ваше Высочество, вы слышите?
— Да.
Над ней склонился сам герцог Тормалесо. Его сын по-прежнему стоял позади.
— Я говорю о безотлагательной процедуре.
— Королеву. — послышался голос графа де Фанья.
— Королеву?..
— Королеву. Какая разница с точки зрения государства? Зато это будет символически значимый шаг, показывающий наши…
Балеарские гранды заспорили о том, в чём Анхелика сейчас не могла и не желала разобраться. Тем временем Сантьяго наклонился к её уху.
— Послушайте, Анхелика… Можете поверить: мне самому трудно уместить в голове всё, что происходит сейчас. Обязан обратить ваше внимание лишь на один вопрос — первоочередной и не допускающий ныне компромиссов.
— Какой?..
— Речь идёт о войне. Уверен, вы в полной мере унаследовали мудрость предков… по крайней мере ту мудрость, что бывала свойственна им до определённого момента. Вы ведь понимаете, что продолжение войны со Стирлингом никак не отвечает интересам Балеарии?
— Понимаю?..
— Убеждён, что понимаете. Мудрая сеньора не может не видеть — эту варварскую бойню, затеянную сорок лет назад по глупой ошибке, давно пора остановить.
— Я…
— Позвольте объяснить проще. Вы против того, чтобы верные подданные балеарской короны умирали на полях сражений?
— Да, разумеется, я…
— И вы против того, чтобы никому не нужная война оставалась тяжким бременем для нашего возлюбленного государства?
— Да, но…
— И вы желаете Балеарии процветания?
— Конечно!
— Это я и надеялся услышать. Выходит, ваше мнение полностью совпадает как со скромным моим, так и с мнениями почтенных авторов этого документа. Прошу: подпишите.
Кто-то передал Сантьяго большой лист, а тот протянул его Анхелике. На бумаге было много слов, начертанных рукой опытного писаря, однако второпях. Инфанта не стала читать всё: хватило заголовка. «Прокламация о мирных намерениях».
Сантьяго вложил в её тонкие пальцы перо.
— Подпишите.
— Но друг мой… — Анхелика подняла голову, посмотрела Сантьяго в глаза. — Но как я могу?..
— Очень просто.
Ничего не просто!.. Руки инфанты мелко затряслись. Капля чернил упала на край листа.
— Сантьяго! Она подписала?!
— Одну минуту, отец… сейчас мы…
— Живее, умоляю тебя! Полки Фалькао должны присягнуть ей как можно скорее. Да и прочих дел у нас ещё полно!
У Анхелики вдруг защипало в носу. Слезинка всё-таки скатилась по щеке, но только одна. Совсем маленькая. Сантьяго вытащил из рукава платок и осторожно убрал каплю с лица инфанты.
— Ну будет же!.. Вы достойная продолжательница великой династии. Понимаю, момент тяжёлый, но соберитесь. Пишите: «Анхелика…»
— «Анхелика»… — проговорила она, с трудом выводя собственное имя.
— «…первая того имени из рода Марисоль…»
— Угу.
— «…волею Творца Небесного…»
— Творца Небесного…
— «…королева Балеарии».
Анхелика едва карябала первые буквы, но последнюю вывела твёрдо, с красивым завитком. Рука больше не дрожала.
— Я горжусь вами, Анхелика. Любой правитель может устроить войну, но лишь великий способен её остановить. Кровь лилась сорок лет — а вы уняли её, пролив лишь немного чернил. Не окажете ли мне великую честь одной сущей мелочью?
— Всё что угодно, Сантьяго.
— Дозвольте первым обратиться к вам так: «Ваше Величество».
Глупо было отрицать: прозвучала прекрасно. Анхелика впервые за эту ночь улыбнулась. Сантьяго улыбнулся в ответ — а потом будто собирался попрощаться, чтобы заняться другими вопросами… но словно в последний момент вспомнил ещё одну «сущую мелочь».
— Ах, вот что… Достойные государственные мужи, трудившиеся здесь полночи, составили вам на подпись ещё несколько документов.
ИМПЕРСКИЕ УБЛЮДКИ (часть третья). Глава 1
Провинциальный городок у моря был пьяным и приятно уставшим. Народный праздник давно достиг той стадии, когда веселье ещё ощущается, но возбуждение схлынуло — и всё сделалось расслабленным. То прекрасное время после заката, когда кто-то храпит под столом, кто-то давно уединился с женой — своей или чужой, а песни нестройно затягивают по два-три голоса. Когда струны не отбивают ритм, насильно тянущий в пляс, а шелестят сонно. Когда вино льётся в стаканы уже как-то нехотя. И всё обретает мягкость: тёплый южный ветерок, плеск волн, свет луны и городских огней.
Дон Карлос Мигель Каронеро в празднике, можно сказать, не участвовал.
Почтил мимолётным присутствием — как уважаемый горожанин, без благословения которого веселиться не с руки. Дон Карлос был человеком не тех лет, не того здоровья и не того положения, чтобы бросаться головой в омут лихих гуляний. Немного вина, побольше угощений, потребная случаю речь за накрытыми прямо под ясным небом Балеарии столами… И ещё наблюдение за традиционной забавой.
Днём молодые и горячие парни бежали по специально огороженной улице от быков — к счастью, обошлось на этот раз без пострадавших. В молодости дон Карлос и сам ценил такое развлечение, но давно уже на него не годился.
Да и вряд ли преследование быками взбудоражило бы морского офицера Великой войны. Сеньор Каронеро на своём веку повидал многое. О да! Он видел куда больше, чем хотел вспоминать.
Сейчас дон Карлос расслабленно возлежал в ванне — на втором этаже крепкого дома из белого песчаника. Человек, полжизни проведший в суровых условиях военного корабля, на пороге старости очень ценил подобные удобства.
Страницы книги, установленной на пюпитре, освещали многочисленные свечи. Чтобы книгу ненароком не испортить, дон Карлос перелистывал страницы, цепляя за краешек остриём кинжала.