Узлы ветров

Автор неизвестен

Ни словом не осудила жена того, кто столько долгих лет держал ее у себя насильно. Только сбросила с себя одежду и прижала к груди тюленью шкурку. Потом сказала детям: «Прощайте!» — и пошла к морю, туда, где играли на волнах белые барашки. А там она надела свою золотисто-коричневую шкурку и бросилась в воду.

Только раз она оглянулась на домик, где хоть и жила против воли, но все же познала маленькое счастье. Шумел прибой, на сушу катились волны Атлантического океана, и пена их окаймляла берег. За этой пенной каймой стояли несчастные дети рыбака. Дочь морского короля видела их, но зов моря громче звучал

у нее в душе, чем плач ее детей, рожденных на земле. И она плыла все дальше и дальше и пела от радости и счастья.

Когда Родрик Мак-Кодрам вернулся домой с рыбной ловли, он увидел, что входная дверь распахнута настежь, а дом опустел. Не встретила хозяина заботливая жена, не приветствовало его веселое пламя торфа в очаге. Страх обуял Родрика, и он протянул руку к притолоке. Но тюленьей шкурки там уже не было, и рыбак понял, что его красавица жена вернулась в море. Тяжко стало ему, когда дети со слезами рассказали, как мать только молвила им: «Прощайте!» — и покинула их.

— Черен был тот час, когда шел я к своей лодке и заяц перебежал мне дорогу! — сокрушался Родрик. — И ветер тогда был сильный, и рыба ловилась плохо, а теперь обрушилось на меня великое горе…

Он так и не смог забыть свою красавицу жену и тосковал по ней до конца жизни. А дети его помнили, что их матерью была женщина-тюлень. Поэтому ни сыновья Родрика Мак-Кодрама, ни внуки его никогда не охотились на тюленей. И потомков их стали называть Мак-Кодрамы Тюленьи.

ЛОЦМАН ИЗ БУЛОНИ

Французская сказка

Жил в Булони старый отставной лоцман с женой и сыном.

Пенсию он получал небольшую и поэтому завел себе лодочку, на которой каждый день ездил удить рыбу. Его сынишка, лет семи-восьми, часто просился с отцом в море. Но старый моряк, опасаясь за своего единственного ребенка, не брал его. Однажды мальчик спрятался между снастями и парусами, а когда лодка отчалила, выскочил из укрытия и весело закричал:

— Вот, отец, я все-таки поехал с тобой на рыбную ловлю!

Когда лодка вышла в открытое море, отец с сыном увидели корабль с поднятым флагом. Это означало, что судно ждет лоцмана, чтобы войти в порт. Лодка подплыла к кораблю, и матросы судовой команды спросили старого моряка, не лоцман ли он.

— Был лоцманом и, хотя я сейчас в отставке, все же сумею ввести вас в порт.

Его подняли вместе с сыном на борт. Это судно шло из королевства Нац, чтобы по приказу короля привезти туда мальчика-француза. Его должны были воспитать на далекой чужбине и потом женить на королевской дочери.

Когда матросы увидели сына лоцмана, им так понравился крепкий на вид, здоровый и смышленый мальчик, что они сказали:

— Нам как раз такой и нужен. Ехать дальше ни к чему.

Накормив и напоив лоцмана, они объяснили, что он может вернуться в свою лодку, так как в нем больше не нуждаются.

Лоцман сел в лодку и стал звать сына, но ему ответили, что мальчик останется на судне, и корабль ушел на всех парусах, оставив отца в полном отчаянии.

Корабль прибыл в столицу королевства Нац. Он салютовал городу двадцатью одним пушечным выстрелом, и город ответил ему таким же приветствием. Сына лоцмана привели во дворец, и королю очень понравился маленький француз. Он приказал воспитывать мальчика

так, как если бы это был его собственный сын. А когда тому исполнилось восемнадцать лет, король женил его на своей дочери.

Живя в довольстве и богатстве, сын лоцмана часто вспоминал отца с матерью.

— Когда я покинул своих родителей, они жили небогато. Хотелось бы мне повидать их и обеспечить на старости лет! — поведал он как-то жене о своем желании, которое она сочла вполне естественным.

Молодые супруги решили отправиться в плавание вместе.

В королевстве Нац женщины и девушки носят чадру, и муж вправе увидеть лицо своей жены лишь после того, как она станет матерью. Когда молодой француз попросил у своего тестя разрешения поехать в Булонь, король, прежде чем согласиться, заставил зятя поклясться, что во время путешествия он не нарушит обычая страны и не будет пытаться увидать лицо своей жены. И пригрозил, что если зять нарушит клятву, его ждет суровая кара.

Молодые супруги сели на корабль и вскоре уже подплывали к Булони.

Таможенная стража, побывав на борту чужеземного судна, доложила властям, что принц и принцесса из На-ца прибыли во Францию как путешественники. Знатные гости сели в серебряную лодку и причалили к берегу. Там их встретили префект, мэр и прочее начальство.

Окруженный пышной свитой, муж принцессы заметил стоявшего в стороне старика в залатанной матросской блузе и сразу узнал в нем своего отца. Он подошел к старому лоцману и спросил:

— Ты не узнаешь меня?

— Нет, — ответил старик, с удивлением разглядывая разодетого в шелка и драгоценности господина.

— Я твой сын, которого когда-то увезли на корабле в королевство Нац. Принцесса — моя жена. Скажи мне, как поживает матушка?

— Очень горюет по тебе, совсем состарилась.

— Утешься отец, я приехал, чтобы обеспечить вас на старости лет, — сказал ему сын и, вернувшись к сановникам, объявил, что они с женой остановятся у старого лоцмана.

Молодые супруги жили в Булони третью неделю, когда мать, не чаявшая души в своем единственном сыне, как-то спросила его:

— Сынок, почему никто еще не видел лица твоей жены?

— Так принято в королевстве Нац: муж может увидеть лицо своей жены лишь после того, как она станет матерью. Перед отъездом я дал тестю клятву, что не нарушу этот обычай.

— Будь я на твоем месте, — сказала мать, — я все же не успокоилась бы, пока не узнала, кого мне дали в жены — красавицу или урода. Если с умом взяться за это дело, то твой тесть ничего и не узнает.

Сын лоцмана передал жене слова матери.

— Хорошо, — сказала принцесса. — Только я боюсь, как бы об этом не проведал отец: ведь при его дворе состоят все волшебники нашей страны. Тогда он жестоко покарает нас обоих.

И она откинула чадру. Но когда муж поднес светильник к ее лицу, искра свечи обожгла молодой женщине щеку.

— Ах! — воскликнула принцесса. — Этого я и боялась. Теперь мы погибли,

Их корабль покинул Булонь и скоро прибыл в Нац. Как только молодой француз сошел на берег, король спросил его:

— Не нарушил ли ты клятву, которую дал мне перед отъездом?

— Нет.

— Если окажется, что это не так, горе вам обоим!

В тот же день он позвал к себе дочь и спросил:

— Муж видел твое лицо?