В битвах под водой
Шрифт:
– Товарищ командир, - подлетел ко мне молодой парень с бакенбардами, помогите поймать шпиона! Спрятался вон в том домике...
– Это не домик, а уборная!
– перебил женский голос.
– Он там, поди, уже целый час...
– Час не час, но очень долго... Если бы это был честный человек, то давно уже вышел бы, - поддержал мужской голос.
– Почему же вы не войдете туда?
– спросил я парня.
– А он с гранатами... Он, видно, не только шпион, но и диверсант.
– Да, да! У него гранаты!
– поддержали парня с бакенбардами другие.
Мы немедленно оцепили "домик" и стали постепенно сужать кольцо окружения. Когда до "цитадели" оставалось не больше десяти шагов, навстречу нам вышел средних лет мужчина, одетый в обычную спецодежду рабочего судостроительного завода.
– Стой! Руки вверх! Ни с места!
– раздалось с разных сторон.
Оказавшись лицом к лицу с вооруженными матросами, которые наставили на него дула своих карабинов, человек поднял руки и спросил:
– Что вам надо от меня, товарищи?
– Нашел товарищей!.. Ишь, вырядился, ничего себе товарищ, - загомонили женщины.
– Фашист тебе товарищ!
– не унимался парень с бакенбардами.
– Эй, ты! Говори, да не заговаривайся!
– наконец пришел в себя "шпион". Ты меня почему оскорбляешь? Я тебе покажу фашиста, щенок.
– Он нашел глазами перепугавшегося парня с бакенбардами.
– Я тебе этого не забуду! Я эти твои баки с корнями вырву.
Иван Акимович проверил документы "пленника" и сказал:
– Надо извиниться перед товарищем. Это вовсе не шпион, а рабочий Селиванов.
– А почему прятался? Мы его раньше здесь не видели!
– раздалось в толпе.
– А кто установил, сколько можно находиться в таких местах, - не то шутя, не то возмущенно говорил Селиванов.
Сигналы воздушной тревоги заставили всех разбежаться по своим местам.
На этот раз орудия были изготовлены к бою быстро и организованно. Я был доволен результатами, Но Вербовский не разделял моего мнения.
– В нормативы не укладываемся, - недовольно заявил он.
Нормативы никто не проверял, и об этом еще можно было спорить. Но от соседних подводных лодок мы не отстали, а наоборот, раньше других могли бы открыть зенитный огонь, если бы в этом была надобность. Однако разведывательные самолеты врага пролетели где-то стороной и над городом не появились.
– Вы у нас украли сорок минут, - шутил дядя Ефим после отбоя.
– Только тридцать, - поправил я.
– А ловля того... шпиона, - он хитро прищурил глаза.
– Это вы моего друга поймали, Ваню Селиванова.
Боевые тревоги на лодке продолжались обычно около получаса и приносили определенную пользу. На боевых постах и командных пунктах в это время шли тренировки и учения. Но все строительные работы приходилось прекращать.
На коротком партийном собрании, состоявшемся в обеденный перерыв, присутствовали и коммунисты-рабочие. Единогласно было принято решение обеспечить окончание строительных работ к субботе.
Это означало завершение работ на три недели раньше, чем предусматривалось планом мирного времени.
Вечером по радио передали первую сводку Верховного Главнокомандования.
Вокруг установленного на лодке громкоговорителя собрались все рабочие и подводники. Никогда не забыть, с каким волнением слушали мы скупые слова первой сводки, которая доставила нам больше огорчений, чем многие последующие, содержавшие еще более грустные известия. В этот день каждый из нас ждал вестей о победоносном наступлении наших войск на всем фронте, а сводка кончалась сообщением о том, что фашисты захватили часть нашей земли и оккупировали город Ломжу.
– Как же так, - растерянно произнес Пересыпкин, стоявший ближе всех к рупору, - значит, они сильнее?..
– Ну, уж и сильнее, - возразил старшина Свистунов, - так нельзя рассуждать. В войне всяко бывает. Приходится иногда и отступать...
– Вы видели своими глазами, товарищи, какой неожиданностью для нас с вами было вероломное нападение фашистских самолетов, - вышел вперед Иван Акимович.
– Неожиданность буквально ошеломила мирных людей. Она породила шпиономанию. Вы видели, как у нас ловили "шпиона", который оказался нашим честным товарищем. Весь день город занимался столь же "полезной" работой. А это мешает, вызывает суматоху, напрасную трату энергии. Вместо того чтобы все силы направить на организацию обороны, многие занимаются тем, что ловят друг друга...
Иван Акимович говорил спокойно, взвешивая каждое слово. Подводники и рабочие, окружившие его плотным кольцом, словно замерли, вслушиваясь в каждое его слово, в интонацию голоса.
– Товарищи, - продолжал Иван Акимович, - фашисты, конечно, рассчитывали воспользоваться паникой и растерянностью, которую вызвало их неожиданное и вероломное нападение. Ведь наши люди не ожидали этого. Трудились и жили в мире. А гитлеровцы отмобилизовались, вооружились до зубов, приобрели опыт ведения современной войны. Ведь Гитлер уже успел разгромить и подчинить себе почти всю Европу, промышленность которой теперь работает на Германию. И нет ничего удивительного, товарищи, что на первых порах нашим войскам приходится временно отступать и терпеть неудачи. Конечная победа за нами!
Я посмотрел на старшину Свистунова. Лоб его был нахмурен, глаза зло блестели. Парторг, как и другие подводники, не мог смириться с мыслью, что нашим войскам придется когда-нибудь, пусть хотя и временно, отступать.
– Война будет тяжелая и длительная. И если кто-нибудь думает, что она может кончиться за один месяц, это ошибка, - предупреждал Станкеев.
Люди молча переглянулись.
По окончании беседы свободная от работ часть личного состава экипажа должна была идти отдыхать, и дежурный по кораблю громко, по-уставному скомандовал:
"По койкам!".
Однако не легко было заставить людей идти спать. Слишком возбуждены были у всех нервы.
– Почему не спите, нарушаете распорядок?
– шепотом, но резко сказал я во время обхода одному из матросов в жилом отсеке.
– Я никому не мешаю, товарищ старший лейтенант, - оправдывался он, - а спать... никак не получается.
– А чего вздыхаете?
– уже мягче спросил я.
– Как можно спать спокойно, товарищ старший лейтенант, когда фашисты уже на нашей земле?