В битвах под водой
Шрифт:
До конца игры динамовцы забивают еще четыре гола и заканчивают матч со счетом 6 : 1 в свою пользу. Эсэсовцы сконфуженно покидают стадион. Советских футболистов хватают и грубо тащат в тюремную машину, которая отвозит их к месту казни. Перед смертью Трусевич высоко поднимает сжатые кулаки и, грозя ненавистным оккупантам, кричит:
– Мы разгромили вас на футбольном поле, разгромим и в боях!
...Рассказ произвел на подводников сильное впечатление.
В зал вошел дежурный по штабу, с трудом пробрался к комдиву и стал ему что-то докладывать. Хияйнен тут же встал, отыскал меня глазами и сделал знак, чтобы я вышел за ним из помещения.
Лев Петрович быстро и молча шел на плавбазу "Эльбрус". Я едва поспевал за ним.
– Как вам понравился рассказ о динамовцах Киева, товарищ капитан второго ранга?
– нарушил я молчание.
– Прямо хватает за живое, не правда ли? Так и хочется отомстить этим варварам...
– Вот вам и представляется такая возможность, - ответил комдив, освободилась позиция. Я думаю послать вашу "Малютку".
– А чья позиция освободилась - разрешите узнать?
– Хаханов утопил транспорт с войсками, возвращается.
– Молодец! Это сегодня уже вторая победа.
– Третья. Вы забыли Кудрявцева.
В штабе Льва Петровича уже ждали офицеры с картами и другими документами, чтобы подробно доложить обстановку на театре.
– Готовьте корабль к срочному выходу!
– приказал мне Хияйнен после беглого просмотра документов.
– Есть! К которому часу прикажете доложить?
– Срочный выход! Выпустим сразу по готовности. У вас еще работы много: не все запасы пополнены, экипаж на вечере на фабрике...
– Люди будут на корабле через десять минут! А пополнение всех запасов займет не более одного часа...
– Даю вам на все два часа!
– Есть два часа! Прошу разрешения идти.
– Подождите, - Лев Петрович придвинулся к морской карте, на которой разноцветными карандашами была нанесена оперативная обстановка в районе нашего базирования.
– У выхода из нашей базы на боевой позиции находится немецкая подводная лодка. Предположительно "U-21". Выход из базы и проход через ее позицию должен быть совершен искусно и обязательно в темное время суток.
– А ее не будут загонять под воду на время выхода?
– поинтересовался я.
– Нет, командир базы имеет задание во что бы то ни стало уничтожить эту немецкую лодку, и он ее зря пугать не собирается. Но пока ему удастся выследить и наверняка атаковать ее, может пройти много времени. А мы ждать не можем. Поэтому нужно выйти затемно и проскочить через вражескую позицию, полагаясь на свое искусство, понятно?
– Так точно, понял!
– Пока корабль будет пополняться запасами, подумайте о вариантах выхода из базы и доложите мне свои соображения. Все, идите исполняйте!
Уже через час по получении приказания "Малютка" готова была к выходу в море. Кормовые швартовы были отданы, но в этот момент я услышал с борта "Эльбруса" слова Хияйнена: "Иосселиани, повремените с отходом!" Одновременно со стороны моря раздались гулкие разрывы глубинных бомб и артиллерийская канонада.
Но вскоре прекратились и грохот орудий и разрывы знакомых глубинок, и в бухте снова воцарилась тишина, которую нарушал лишь многоголосый хор лягушек из окружавших базу болот. А через некоторое время завыли и шакалы, которые во время бомбежки молчали, трусливо забившись в кусты.
Сходить с борта "Малютки" никому не разрешалось, и мы стояли на швартовах в ожидании дальнейших приказаний. Примерно через полчаса мы услышали шутливое обращение Ивана Ивановича:
– Эй вы, орлы-именинники! Поздравляю вас!
– С чем?
– раздались голоса.
– Командир базы своими кораблями утопил немецкую подводную лодку!..
– В самом деле утопил или?..
Мы ведь знаем, как иногда топят подводные лодки. Нашу "Малютку" тоже дважды фашисты объявляли утопленной...
– Сомнений нет!
– послышался радостный голос Ивана Ивановича.
– Сообщили, что на воде подобрали двух немцев из экипажа подводной лодки.
Еще через полчаса мы покинули бухту и взяли курс на запад, на боевую позицию.
Порт Констанца
Во время обеденного перерыва Василий Васильевич Колоденко, замполит подводной лодки "Форель", должен был рассказать о последнем боевом походе.
Закончив дела, я сошел с "Малютки" и направился к кипарисовой аллее, где назначен был сбор всех свободных от вахт матросов, старшин и офицеров кораблей дивизиона. На пирсе я встретил старых знакомых - Метелева и Селиванова, которые с группой своих товарищей тоже шли на беседу. Мы пошли вместе.
– Будете "Форель" ремонтировать?
– спросил я Ефима Ефимовича.
– Наше дело такое: вы, подводники, ломаете корабли, а мы ремонтируем...
– Ну, "Форель" почти не имеет повреждений, - вмешался кто-то из рабочих, а победу одержала славную...
– Корабли, которые приходят с победой, можно ремонтировать. Тут сил не жалко, - заметил Селиванов.
– И день и ночь готов на "Форели" работать.
– Спать ты совсем не любишь! Насчет ночи ты бы осторожнее, - пошутил Метелев.
– Ярослав Константинович, - взмолился Селиванов, - последний месяц сплю по три часа. А он, слышите, что говорит?
– Грешным делом, я тоже люблю поспать, да времени не хватает, пожаловался и я.
– Помню, после первого боя уснул и увидел во сне родное село, башни над домами, старого своего деда, Сидит у очага и рассказывает сказку...
– Наверное, скучаете по родным местам?
– Метелев кивнул в сторону гор, где за снежными вершинами находилась моя родная Сванетия.
– Как и вы, вероятно.