В битвах под водой
Шрифт:
– И длинное у вас получилось письмо?
– Четыре страницы. Но иначе нельзя, товарищ командир! В инструкциях этого нет, а придет новый человек...
– Не спорю, - согласился я.
– Думаю, что ваш преемник будет доволен.
Позже я узнал, что такие же записки были оставлены и в дизельном отсеке, и у электромоторов, и почти у каждого из многочисленных аппаратов и приборов подводной лодки.
Во флотском экипаже, куда мы прибыли, было шумно и людно. Оказалось, что по срочному вызову сюда прибыли экипажи нескольких миноносцев, крейсера и подводной лодки "Щука". Всего около двух тысяч человек.
Командир базы сообщил, что мне поручено срочно сформировать железнодорожный эшелон, который должен доставить черноморцев в Мурманск. Начальником эшелона назначался я.
По совету командира базы я установил на время следования эшелона жесткий порядок: без моего ведома никому не разрешалось выходить на остановках, переходить из вагона в вагон, покупать на станциях продовольствие.
В тот же день поздно вечером эшелон вышел со станции Поти.
В Туапсе нас ждали первые неприятности.
– Мост через реку Пшиш взорван. Ведутся работы по восстановлению. Вам придется задержаться, - доложил мне комендант вокзала. По его словам, до 22 марта нельзя было и думать о продолжении пути.
Узнав, что в Туапсе находится начальник дороги, я обратился к нему с просьбой поскорее закончить ремонт моста, потому что наш эшелон имеет срочное назначение.
– Молодой человек, - ответил он мне, - я понимаю вас, и меня не нужно убеждать. Поверьте, что есть составы с более срочным назначением, чем ваш.
Перспектива длительной задержки не на шутку испугала меня.
Посоветовавшись с офицерами, следовавшими в нашем эшелоне, я решил использовать личный состав эшелона на работах по восстановлению моста. Начальник дорога, которому я предложил это, не стал возражать.
Начальник строительства сообщил мне, что восстановлению моста придается огромное значение и что он каждые три часа докладывает о ходе работ по прямому проводу в Москву.
Весь личный состав эшелона был разбит на три смены. Во главе каждой смены стояли офицеры-подводники. Смены в свою очередь делились на группы по двадцать пять человек в каждой.
Уже через час после нашего прибытия в район строительства моста работа закипела.
– Поворачивайся, черноморская медуза, видишь, мы отстали, - шутливо бранил загорелый детина щуплого матроса-подводника Сахарова, тянувшего вместе с ним вагонетку, груженную битым камнем.
– Пощадите его, - заступился оказавшийся здесь начальник строительства, он ведь намного слабее вас.
– Он моим начальником назначен, значит, не должен отставать. У нас, у куниковцев, такой закон, - возразил здоровяк, вытирая пот.
Куниковцами называли матросов, воевавших в морской пехоте под командованием Цезаря Куникова и прославившихся в горячих схватках с врагом.
– Я хорошо помню Куникова, - неожиданно сказал начальник строительства, это был действительно необыкновенной храбрости человек!
Здоровяк-матрос остановил свою вагонетку и уставился на начальника строительства.
– Припоминаю. Вы у нас в гостях были. Я с Куниковым с первого дня войны сражался...
– В Новороссийске?
– заинтересовался начальник строительства.
– Да, я вас еще до автомобиля провожал, помните? Остапчук моя фамилия...
– Как же, разве можно забыть! Вы ведь тогда всех нас спасли, - и он сильно сжал руку матроса.
– Начались воспоминания...
– К "бате" я попал с крейсера "Красный Кавказ", где служил комендором, рассказал моряк, - пришлось воевать на сухопутье... Но ничего, поработали мы и на берегу...
– Нас называешь медузами, - не мог забыть свою обиду Сахаров, - а сам-то ты, оказывается, глухарь. Глухарями на войне называли артиллеристов. Я ходил по строительной площадке, приглядываясь к работающим матросам.
– Как работается, орлы?
– спросил я, подойдя к группе матросов.
– Нормально, товарищ капитан третьего ранга, - ответило сразу несколько голосов.
– Работать лучше, чем ждать торпеду от ваших коллег-подводников, - сострил кто-то.
– Или глубинную бомбу от ваших коллег-надводников, - добавил другой.
Матросы шутили, балагурили...
Работы не прекращались круглые сутки... И через шесть дней наш эшелон первым прошел по восстановленному мосту. Железная дорога Армавир - Туапсе вступила в строй на три дня раньше срока. Мы были горды тем, что в нее вложена частичка и нашего труда.
По случаю окончания работ на станции Белореченская был устроен митинг. В приказе начальника дороги всем морякам объявлялась благодарность, а 33 человека из нашего эшелона получили значки "Отличный восстановитель" и "Почетный железнодорожник".
Наш поезд мчался по освобожденному Донбассу. Мелькали сожженные станции, взорванные мосты, пепелища разрушенных городов и селений.
Жгучая ненависть к врагу с новой силой охватила моряков.
Одно дело, когда ты знаешь о чем-либо из книг, газет, журналов,, и совсем другое, когда лично убеждаешься в этом же. Мы были потрясены тем, какие следы оставила война. Отступая под ударами наших войск, фашисты разрушали и предавали огню все, что могло быть уничтожено и сожжено.
– Вот из каких мест прибыл к нам Вася, - вспомнил о нашем воспитаннике Свиридов, глядя в окно вагона.
– Где-то он теперь?
Подобрали мы Васю год назад в одном из приморских городов, разрушенном фашистской авиацией.
Когда начался очередной налет противника, лодка стояла в порту, неподалеку от судоремонтного завода. Фашистские бомбы разрушали санаторий и дачи. Несколько бомб упало на один из цехов судоремонтного завода. Пожары, возникли, и в самом городе. Появились убитые и раненые.