В битвах под водой
Шрифт:
– Левый залп, ап-па-ра-ты, пли!
– прозвучала команда.
– Правый залп, ап-па-ра-ты, пли! И подводная лодка пошла на погружение. Два фашистских транспорта были потоплены, но пострадала и подводная лодка. От осколка вражеского снаряда погиб на мостике сигнальщик Синельников, несколько человек были ранены. В кормовой части корабль получил пробоину. Вся верхняя палуба была искорежена снарядами.
"Салаке" предстояло уклоняться от преследования в районе, насыщенном противолодочными минами. Катера-охотники, имея небольшую осадку, могли плавать в
"Салака" маневрировала, уклоняясь от прямых попаданий вражеских глубинок. Но плотность аккумуляторов была мизерной. Электроэнергия быстро таяла, и возможности маневра становились все меньше.
Но вот глубинные бомбы стали уже настигать лодку. "Салака" с большим дифферентом на корму почти лежала на правом борту, крен достигал огромной величины. В лодке было темно. Даже аварийное освещение вышло из строя.
Однако, несмотря ни на что, "Салака" поднялась с грунта и двинулась вперед.
– Пробоина в дизельном отсеке! Поступает забортная вода!
– докладывали из кормовой части корабля.
– Скрежет минрепа справа!
– раздалось одновременно несколько голосов из носовых отсеков.
Минреп проскользни по борту до самого кормового отсека, и, когда подводники решили, что опасность миновала, раздался взрыв.
Изуродованный корпус подводной лодки упал на илистый грунт. Стрелка глубиномера показывала 22 метра.
В центральный отсек ввалился заместитель командира Круглов - в изорванной одежде, весь в грязи и соляре.
– Положение тяжелое, Павел Иванович, - сказал он командиру, - нам нечем бороться за живучесть...
– Людей из электромоторного убрать! Отсек изолировать!
– принял решение Кузьмин, не дав докончить Круглову.
– Артиллерийская тревога!..
– Правильно, Павел Иванович, - одобрительно заметил Круглов, - другого выхода нет... сразимся...
Вслед за сигналом артиллерийской тревоги раздалась команда:
– Срочное всплытие! Продуть балласт! Фашисты, очевидно, решили, что поврежденная подводная лодка собирается сдаться в плен, и не открывали огня. Каково же было их изумление, когда "Салака" открыла огонь и подожгла головной катер-охотник. На лодку обрушились десятки вражеских снарядов. Крупнокалиберные пулеметы осыпали горячим металлом верхнюю палубу, мостик и надстройку мужественно сражавшегося одинокого советского корабля. Вскоре от прямого попадания загорелся и вышел из строя еще один фашистский охотник и два получили повреждения, но враг продолжал наносить удары по подводной лодке.
– Шлюпки спустить с правого борта!.. Людей на берег!.. Командовать Круглову!..
– отдавал последние распоряжения смертельно раненный Кузьмин.
Две крохотные шлюпки отделились от "Салаки" и исчезли среди всплесков от разрывов артиллерийских снарядов.
Одинокое кормовое орудие подводной лодки еще некоторое время продолжало разить врага, но вскоре и оно замолкло.
Уходившие подводники видели, как кольцо вражеских кораблей стало смыкаться
Катера осторожно, но упорно сближались. "Салака" кормой постепенно погружалась в воду. Но фашисты не хотели ее упустить. Они спешили захватить хотя бы трофеи, документы, оружие и, уверенные в полной беспомощности лодки, один за другим стали подходить к ее борту.
Шлюпки были уже далеко. Подводники едва различали силуэты вражеских кораблей. И вдруг раздался оглушительный взрыв.
Это оставшиеся в живых моряки героической подводной лодки, не желая попасть в руки врага, взорвали свой корабль.
– ...О героизме подводников "Салаки" вам следует рассказать своим морякам, - закончил рассказ заместитель наркома.
– Так точно, товарищ генерал, будет выполнено.
– Политинформации проводите в эшелоне?
– Регулярно, товарищ генерал. Проводим беседы, информации и даже доклады.
– Это хорошо. Нужно держать товарищей в курсе событий.
– Товарищ генерал, а те моряки... на шлюпках... достигли берега?
– Да. И воевали вместе с эстонскими партизанами. А сейчас они снова на подводных лодках, воюют на Балтике.
– Орлы!
– Вот об этих орлах и расскажите товарищам в эшелоне на очередной политинформации.
– Сегодня же расскажу.
– Лучше завтра. Сегодня день уже кончается, - генерал посмотрел на часы. Кстати, скоро салют. Москва будет салютовать войскам 1-го Украинского фронта, овладевшим городом Коломыя. Подождите немного, посмотрите салют и поедете к себе.
Простившись с генералом, я вышел из кабинета. На Арбатской площади, возле станции метро, было многолюдно. Народ собрался около громкоговорителя.
– Войска 1-го Украинского фронта, - разносилось по площади сразу из нескольких рупоров, - в результате умелого маневра танковых соединений и пехоты овладели городом и крупным железнодорожным узлом Коломыя - важным опорным пунктом обороны немцев в предгорьях Карпат...
– Так это уже, кажется, передавали, - тихо произнес я.
– Такой приказ можно сто раз слушать!
– укоризненно произнесла, сердито глянув в мою сторону, пожилая женщина, стоявшая рядом и внимательно слушавшая приказ.
Вслед за последними словами приказа раздались раскаты мощных артиллерийских залпов, сопровождаемых тысячами разноцветных ракетных вспышек. Все вокруг озарилось. Люди поздравляли друг друга, радовались.
...Больше месяца продолжалось наше путешествие. Далеко позади остались кипарисы и эвкалипты, зелень бананов и мандариновых плантаций. Мы прибыли на Север.
Кольский полуостров встретил нас низкорослыми березками. Кончался апрель, но весны здесь еще не чувствовалось. День и ночь бушевала пурга, которую здесь называют "зарядами". Кто за Полярным кругом не знает этих "зарядов", бурных, снежных атак, сменяющихся короткими, обманчивыми прояснениями!