В долине Маленьких Зайчиков
Шрифт:
Праву многозначительно посмотрел на Ринтытегина. Председатель сельсовета показал исподтишка кулак.
– Вот как получилось… Эх, что будет!
– Ничего не будет, – самоуверенно сказал Праву.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Ринтытегин. – Значит, завтра выедешь в стойбище. Сделай так, чтобы открытие школы превратилось для тамошних жителей в настоящий праздник. Попробуй мне не выполнить это поручение!
Утром первого сентября Праву проснулся чуть свет, хотя накануне лег поздно и долго не мог уснуть.
Он спал в яранге Коравье
– Посмотри мне в уши, – просил мальчик девочку, видимо брат сестру.
– У тебя шея еще недостаточно белая, – ответила она.
– Что же делать? – плаксивым голосом сказал мальчик. – Я уже который раз мою, а она все черная…
Ребята заметили Праву и притихли. Они поспешили закончить мытье и, уставившись на него, с благоговением наблюдали, как моется человек, понимающий в этом деле толк.
– Глядите, он совсем не боится мыла! – воскликнул кто-то. – Все лицо покрыл пеной!
– А как трется!
Но когда Праву вытер лицо, на берегу уже никого не было.
Коравье помогал Росмунте разжигать примус.
– Сначала поедим, а потом пойдем в школу, – сказал Коравье. – Все равно еще рано.
За чаем Коравье был возбужден и ел мало. Он положил лишний кусок сахара в стакан и, вылавливая его ложкой, виновато говорил:
– Будто сам иду в школу… Сердце так и прыгает от радости.
– Еще бы! – ворчливо сказала Росмунта. – Ты же сам грамотный, а жена не может различить даже собственного имени на бумаге.
Вчера Коравье терпеливо обучал Росмунту расписываться. На это ушел почти весь вечер, но жена постигла лишь первую букву своего имени, и то потому, что эта буква была необыкновенно похожа на горбатую старуху Кэмэну.
– Потерпи, Росмунта, – утешал жену Коравье. – Скоро откроется класс для взрослых, и ты еще обгонишь меня. Как же можно выучиться грамоте у человека, который сам едва различает буквы? Это все равно, что учиться бегать у хромого.
Когда Праву, Коравье и Росмунта с Мироном, важно возлежащим в коляске, вышли из яранги, они удивились обилию людей. Казалось, не было человека в стойбище, который бы остался в этот день в яранге.
– Сегодня большой день! – громко сказал Коравье.
Люди были празднично одеты, но лица их выражали тревогу и озабоченность. В стойбище Локэ все так породнились за многие годы, что не было ни одного человека, чей младший родственник не собирался бы в этот день в школу.
Инэнли вел за руку своего маленького племянника, ставшего ему сыном. Мальчик явно важничал и едва поворачивал шею, глядя на других. Он держал в руках школьный портфель с никелированными замками, в которых отражалось солнце. У каждого школьника был такой портфель – это постарался Ринтытегин.
– Как тебя зовут? – спросил Праву мальчика.
– Инэнликэй, – ответил тот, потупя глаза.
– Учиться идет, – как важную новость, объявил Инэнли. – Мы с ним договорились: всему, чему он научится в школе, будет обучать меня.
– Это правильно, – похвалила добрые намерения малыша Росмунта. При этом посмотрела на мужа. – Научился – научи другого.
Коравье повторил, как бы для Инэнли, но в действительности обращаясь к жене:
– Через несколько дней откроем школу для взрослых. Все, кто хочет, могут учиться грамоте… Даже женщины.
Возле школы, украшенной флагами, стояла толпа. Детей разделили на две группы – старшую и младшую.
Учителя Андрей Васильевич Емрытагин и Валентин Александрович Личко вышли на крыльцо. Валентин Александрович держал в руках медный колокольчик.
– Зачем колокольчик? – тихо спросила у Праву Росмунта. – На шею детям будут вешать? Как оленям?
– Нет, – улыбаясь, ответил Праву. – Когда учитель зазвонит – значит, детям нужно заходить в классы – комнаты, где идет обучение грамоте.
– А голосом нельзя? – спросила Росмунта.
– Таков школьный обычай, – объяснил Праву.
Валентин Александрович поднял над головой колокольчик и зазвонил. Все притихли. Кто-то заметил:
– Хороший звонок. Громкий!
– Тумгытури [16] , – начал по-чукотски Валентин Александрович. – Сегодня во всей нашей стране самый счастливый день для детворы – начало учебного года. В этот день дети разных народов входят в классы, чтобы начать многолетний путь к знаниям. И вы, маленькие жители стойбища Локэ, тоже сегодня идете в школу. Скоро вы станете грамотными людьми…
16
Тумгытури – товарищи.
Валентин Александрович хотел было взмахнуть колокольчиком, но тут Коравье крикнул:
– И я хочу сказать слово!
Он поднялся на крыльцо.
– Жители стойбища Локэ! Это великое счастье – быть грамотным человеком! Я не могу назвать себя большим знатоком этого дела, но то, что написано печатными буквами на нашем родном языке, я разумею… Я читаю газету, из которой узнаю все новости, какие не может сообщить устно даже самый знающий и добросовестный вестник. Я приобретаю мысли, которые мне помогают жить правильно… Если бы я еще знал русский язык, моему бы счастью не было конца! Вот так! Я все сказал!
Коравье отошел в сторону, вытирая со лба обильно выступивший пот. Отдуваясь, он подошел к Праву и сказал:
– Кажется, я немного прихвастнул…
– Ты очень хорошо говорил, Коравье, – заверил его Праву. – Очень правильно.
Валентин Александрович зазвонил в колокольчик, и дети потянулись в широкие школьные двери.
Родители долго не расходились. Некоторые даже пытались заглянуть в окна, чтобы увидеть своего ребенка, но Коравье хозяйским возгласом навел порядок:
– Не заглядывайте! Не надо смущать детей!