В джазе только хулиганы
Шрифт:
— А мы её, — Надин заговорщически пригнула голову, — вне конкурса объявим. Пускай судят тебя одного в этом номере.
Уставившись в пол, Кирилл достаточно громко вздохнул, чтобы я с силой сжала губы, сдерживаясь от улыбки, демонстрирующей зубы. Кажись, закончились у него аргументы… Так тебе, вражина!
— И прям вообще никаких других вариантов? — он мелькнул по мне приценивающимся взглядом, а Надин скептично повторила его зрительный путь.
Я прикусила губу…
— Никаких… Ты на Регинку-то не смотри даже. Какая ей Черногория? Она и года не отзанималась, — Надин Дмитриевна,
Хорошо, что мою раскатанную губу никто не успел рассмотреть. Не думаю, что, если бы мне предложили ехать, я бы согласилась… нужен сценический опыт, длительные наработки, деньги, в конце концов… запасной комплект нервов! А ещё… на хрена это помогать Соколову, когда он мне уже «помог»?.. Да я бы ему сразу фигу показала!
— Нет, Надин Дмитриевна, — важно мотнула я головой. — Вот я, например, все ваши советы приняла бы и поблагодарила!
Хмыкнувший Кирилл хищно сощурился.
— Вот, как надо Соколов!.. — хлопнула его по плечу преподавательница. — Ну всё! Решено. Иди домой, сегодня я тебе отпишусь…
— Эля ещё не согласилась! — выпалил он и вцепился в свою полную кружку.
Бедный соколик проиграл переговоры!
— Да куда она денется?
— Она не сможет! Она же работает без выходных. Ей придётся находить время на занятия, а потом брать отпуск на январских каникулах. В это время большой наплыв гостей и корпоративы, никто её не отпустит!
— Да чт т б… — Надин выдала порцию неразборчивых сдавленных звуков, сжав пальцы в смешной угрожающий кулачок, украшенный перстнями. Достала из кармана телефон и две секунды потратила на тыканья по кнопкам. — Алло, Эля?! — последовал молниеносный ответ из трубки, будто та на низком старте сидела… — Соколову нужна помощь! Споёшь с ним в дуэте в Черногории? Нужна одного уровня вокалистка… Нет, никакой визы, взъезд свободный…
— Мне не нужна помощь Эли! — обидчиво выплюнул Кирилл.
— …она согласна, — заявила Надин, прикрыв рукой динамик телефона. — Скажи спасибо, что мы о тебе позаботились!
— С-с-спасибо! — рыкнул он.
Ахахаха! Я с удовольствием наблюдала, как Кирилл разозлился впервые на моих глазах по-настоящему! Сжал длинные губы в полоску, часто и поверхностно задышал, бегая серым взволнованным взором по узорам вишнёвого ковра. На это было забавно смотреть. И разве что самую малость грустно…
— Записывай себе дуэтную песню, Кирилл. Майкл Бабл и Шанайя Твейн, «White Christmas»!..
Он закатил глаза и достал телефон, недовольно вдавливая сенсор. Вот тебе и «Белое Рождество», Соколов! Теперь тебе некогда будет пакостничать!
???
— С первым снегом, — неожиданно нежно мурлыкнул он мне на ухо и невесомо задел мочку. — Замёрзла?
Я взвизгнула. Опять за своё?! Мне что, носить с собой скотч?
Шея, спина, поясница — всё под намокшей курткой покрылось крупными, стягивающими кожу мурашками. Я судорожно выдохнула. Швырнула на стулья чехол с платьем, пакет с обувью и косметичкой, и стала расстёгивать верхнюю одежду
— Давай помогу, — стоило мне приспустить с плеч куртку, Кирилл подкрался сзади и придержал её за воротник.
Это ещё что такое?! Я поражённо обернулась, наблюдая, как он развешивает куртку на спинку стула у пыльной батареи. Горло с улицы было передавленное, связки будто окостенели. Но я чуть дыхнула теплом и всё-таки спросила:
— Что ты на этот раз задумал? — я умыла лицо ладонью и убрала со влажного лба прилипшие пряди. Уже предвкушала, как буду заново крутиться на плойку…
Соколов крутанулся на чёрных лаковых туфлях и подозрительно улыбнулся одним уголком губ.
— Ничего.
Я смерила его пронизывающим взглядом. Сегодня тёмно-синий костюм сочетался с расстёгнутой на две пуговицы рубашкой без бабочки. На рукавах блистали серебряные запонки, а в серых горящих глазах читалось гниловатое довольство.
Кругом блуждали готовые к выходу артисты, не наблюдалось детей и ни одного знакомого лица — как и обещала Надин, только Соколов, только хардкор. Хорошо хоть занял пару стульев в уголке у розетки… Я почесала кончик носа, с подозрением поглядывая на улыбающегося пакостника. Опустилась на стул и принялась шариться в сумке в поисках плойки. Хоть об неё согреюсь!
Пока задавалась вопросом: «накрутиться сначала, а потом переодеться или наоборот», нашла её и вытянула за провод. Подняла взгляд и... обнаружила, как Кирилл снял с себя пиджак, оставшись в одной облегающей руки, широкие плечи и торс белой рубашке. Ничего не спросив, наклонился ко мне и, всё также улыбаясь, укрыл мои плечи. Подкладка ещё удерживала его тепло, приятно передавшееся телу через одежду. Я растерянно похлопала ресницами.
— Так и скажи, что нравится меня раздевать, — надменно хмыкнул Соколов.
Настолько жирный, волнующий подкат, что я побоялась представить, какая подстава за ним может скрываться… Слегка принюхалась к воротнику и сглотнула наполнившую рот слюну. Пахло сладковато и свежо. Парфюмированной водой. Не замечала раньше, чтобы Соколов душился на конкурсы или в кабинет… у нас же куртки висели рядом!
Не знаю, в чём заключалась цель этого волонтёрства… но она была достигнута! В рёбрах невыносимо защекотало, усиливая выходящую из-под контроля тревогу. Я облизнула сухие губы, сбивчиво рассматривая его привлекательно сложенную фигуру, взметнулась к лицу и осеклась уже на не моргающих усмехающихся глазах.
— Спасибо, — не время дерзить…
Впереди ещё выступление перед заумным Лабищевым, питерское жюри! Вот на сцене-то и продемонстрируем, кто здесь самый клыкастый! Теперь я свой микрофон не упущу, пускай даже не надеется!
— Обновлённое расписание смотрела? — непринуждённо повёл он бровью.
Поразительно… прозвучало две реплики подряд без сарказма и сексуального подтекста! Я впечатлена…
Соколов вальяжно достал телефон из кармана. Понажимал на нём что-то и поднёс к моему вытянувшемуся лицу.