В джазе только хулиганы

D r a g o n f l y

— Ну а что он такого сделал? Поцеловал её?..

— Это он тебе так сказал? — язвительно процедил бармен. — Мда… признайся честно, Ра. Это ему неймётся?!

— Не-е-е-е! Это я сама… из любопытства.

— М-м. Так и передай ему: у Оксанки есть парень. Слава Буйнов!

Я понятливо кивнула и пожала плечами.

Знаем мы Славу Буйнова… живёт со мной и Дашей в одной квартире, просрачивает квартплату и регистрируется в соцсетях под двумя именами! Сегодня разведка ему доложит: «нет шансов, агент, продолжай шифроваться».

Я смочила рот и собралась было

идти в зал, как на бар заявилась Эля. В шикарном облегающем платье с длинными рукавами и вырезами на плечах. Накрашенная в кое-то веки. Подошла к кассе и начала пробивать длинный чек, тихонько напевая знакомую мелодию.

Трескучее, обволакивающее рёбра беспокойство сковало меня, отобрав дыхание.

Давно начальство не принаряжалось, да и в целом не выглядело так одухотворённо.

— Чего это с тобой, Эль? — покосился Саша, вытесненный со злачного места.

— Ммм-мм-мм-м-м-м-мммм… м-ммм… — начальница, тряхнув чёлкой, приподняла один из фужеров за ножку и посмотрела через него на свет. — Ммм-мм… перемой! — весело указала она, оторвала зашуршавшую чековую ленту и направилась на выход.

—* I-i-i-i'm dreami-i-i-ing of a white Christma-a-as

With every Christmas card I write:

May your days! May your days! May your days! Be merry and bright,— в голос протянула начальница, покачивая головой, и скрылась в глубине громыхающего караоке-зала.

—And may all of your Christmases be white,— незаметно шепнула я недостающую строчку.

???

— Регина! Ты меня поражаешь! Лауреат второй степени… это приятно! Даже мне письмо благодарности передали, — Надин Дмитриевна поднесла к диплому очки и сощурилась, проверяя сквозь них, как она сказала, не ошиблась ли с присуждённым званием: «может, всё-таки дипломант второй степени»? А я подумала, что пробить преподавательнице башкой потолок будет всё-таки неловко и «закупорила» визг внутри грудной клетки. Меня раздирало от ликования! Я с силой повесила куртку на крючок, а та издала странный хруст… надеюсь, не порвалась. — Жесть! Честно говоря, слушая тебя в кабинете, я бы сказала, что выше лауреата третьего ты не поёшь…

Переехавшая из сапог, мокрых от снега, в тапки я так и обмерла у входа: ну ё моё! Не мешайте мне наслаждаться видом на закатанные глаза Соколова! Расслышав последнюю фразу Надин, он, почему-то расслабляющийся на диване, медленно пригнул голову, хитро пялясь на меня исподлобья. Широкое горлышко вязанного новогоднего свитера достало ему до усмехающихся губ.

Это уже стало традицией. Ни одно моё занятие не обходилось без испытующих «переглядок» в стиле вестерна.

Ну ничего, Соколов! Я поняла, что ты за фрукт!.. Хурма! Снаружи апельсинка — а внутри вяжущая чернеющая жижа! Подождём, когда ты освободишь помещение за кружкой горячего чая!

Я зашоркала по ковру в сторону оккупированного журнального столика, доставая на ходу из сумки свой домашний стакан. Подошла со свободного конца дивана, опустилась на своё законное место и отгородилась

от наблюдающего Соколова вещами. А он будто тут и не занимался, только заварку тратил — опять электрический чайник оказался горячим!

— Скажите мне спасибо за её второе место, — внезапно подал он свой бархатистый голос. — Я её чаем с коньяком отогрел!

Я чуть не расплескала кипяток, швырнув в Кирилла презирающий взгляд.

Да может… да может ты только хуже сделал, вербовщик коньячной секты?! Споить он меня решил! Ещё и к успехам примазался!

— А-а-а-а, вон оно что! — Надин Дмитриевна звонко расхохоталась, приближаясь к журнальному столику со своей кружкой. — Теперь понятно!.. Взаимовыручка – это прекрасно. Мне нравится, что вы помирились.

Ага, помирились! Я этого кренделя со следующего конкурса не отпущу без психологической травмы! Издеваться вздумал!.. Я ему такое клиновышибание устрою, что он со своего первого места пьяницей под забор укатится!

— Не знала я, Регина, что ты из… «алкоположительных», — чего?

Надин Дмитриевна принялась наливать себе кипяток.

— Из каких? — недоумённо пискнула я и покосилась на Соколова.

Он заливисто расхохотался в голос, хлопнув себя по лбу, и продолжил смеяться, пока его щёки не порозовели.

— А ты не знала? Есть два типа вокалистов. Одним категорически пить нельзя, они начинают мазать, а другим – только на пользу. Вот ты, похоже из последних… Я помню, Катя три года назад выступала в Чехии. Наклюкалась так, что её на сцену два парня заносили за руки и за ноги… о, Кирилл! Так ты же это и был! С Вовой, — Соколов задыхался от смеха. Ну очень смешно! — Так вот она встала по струнке смирно у микрофонной стойки. Сама бы она его держать не смогла… просто ошеломительно спела Уитни Хьюстон от первой до последней ноты… ну а потом её обратно унесли и положили в стороночку на пол.

Класс-с-с-с! Так вот, чьё место мне досталось по наследству…

— Вы говорили, что алкоголь сушит связки, и его пить поющим людям противопоказано, — процитировала я.

— Не может быть… — прихлюпнула Надин чаем. — Не будь такой занудой, ты что-то путаешь.

Я едва не вылетела на ресничках в форточку. А раскрасневшийся Соколов всё никак не мог стереть со своего лица ямочки, облизывая так и тянущиеся в улыбке губы. Сверкающими от искристого восторга глазами, он посмотрел на меня, прыснул смехом и медленно отвернулся, продолжая ржать и мотать головой, пойманной ладонью.

— А долго он тут ещё сидеть будет? — кивнула я на Соколова. — Время моё тратить!

— Регина… извини, но теперь каждое твоё занятие.

И тут я тоже расхохоталась. Потом, правда, прищурилась на Надин Дмитриевну, протянувшую мне ладонь.

— Давай флэшку.

— Вы не шутите?

— Про Кирилла? Нет. Понимаешь, мы готовимся к международному конкурсу в Черногории. Ему нужно репетировать свою песню и дуэт с Элей. Он в своё время отзанимался. А Эля может заглядывать только после шести перед сменой, как раз, когда едет в эту часть города. Поэтому Кирилл после своего занятия будет ждать её здесь.