В джунглях черной Африки (Охота за слоновой костью)
Шрифт:
— Ну, не уточняя подробностей, да, правда. Наши пути разошлись.
— Жаль. В этом сериале «Умирающая Африка» он на редкость хорошо поработал. У тебя есть оператор на примете?
— Нет. А у тебя?
Она ненадолго задумалась.
— Не возражаешь против работы с женщиной?
— Не вижу, почему бы нет, если она способна держать темп. Африка — земля примитивная и жестокая. Нужны выносливость и гибкость, чтобы физически приспособиться к ее условиям.
Эйна улыбнулась. — Женщина, которую я имею в виду, достаточно вынослива. И талантлива. Можешь поверить. Она неплохо поработала на Би-би-си. Арктика и инуиты. Эскимосы, по-твоему. Хорошо, очень хорошо.
— Хотел бы взглянуть.
На следующий день Эйна прислала в студию запись, но Дэниэл был так погружен в работу, что лишь сунул кассету в ящик стола. Хотел просмотреть вечером, но как-то упустил из виду.
Три для спустя он закончил монтаж, а пленка по-прежнему лежала в ящике, забытая в возбуждении всего того, что происходило вокруг.
Потом из Лусаки снова позвонил Майкл Харгрив.
— Дэнни, я пришлю тебе чек за эти разговоры. Правительству ее величества это обойдется в кругленькую сумму.
— Когда в следующий раз увидимся, угощу тебя шампанским.
— Ты, должно быть, при деньгах, дорогой. Я принимаю предложение. Хорошая новость такая: твой друг Четти Синг выписался из больницы.
— Ты уверен, Майк?
— Как новенький. Удивительное восстановление, так мне сказали. Наш человек в Лилонгве проверил для меня. Только одна рука, но в остальном Четти Синг снова в деле. Пошли ему на Рождество другого леопарда, предыдущий не сработал.
Дэниэл печально улыбнулся.
— Слышал что-нибудь о моем другом приятеле? О китайце?
— Прости, ничего. Уехал домой к папе и «Удачливому дракону».
— Дай мне знать, если он появится. Я не смогу уехать из Лондона по крайней мере еще несколько месяцев. Здесь такое происходит!
Дэниэл не преувеличивал. Эйна только что продала «Умирающую Африку» Четвертому каналу, причем столько за независимую продукцию те никогда не платили. Там решили сломать предварительную программу и показывать серии по воскресным вечерам, начав через шесть недель. «В этот великий вечер я устраиваю для тебя прием с просмотром», — сказала ему Эйна.
— Здорово, Дэнни! Я всегда знал, что ты лучший. — Приятно, когда способен доказать это. Я пригласил на просмотр представителей всех станций с континента и из Северной Америки. Поверь мне, будет буря.
В субботу накануне приема она позвонила Дэниэлу домой.
— Ты смотрел пленку, которую я прислала?
— Которую?
— То есть не смотрел, — простонала Эйна. — Ленту об Арктике, «Арктическая мечта», снятую оператором Бонни Мейхон. Не тупи, Дэнни.
— Прости, Эйна. Просто не было возможности.
— Я пригласила ее на прием, — предупредила Эйна.
— Обязательно посмотрю, прямо сейчас, — пообещал он и пошел доставать пленку из ящика стола.
Он собирался просто прокрутить ее, но понял, что не сможет так с ней обойтись. С первых же кадров увиденное захватило его.
Начиналось с вечного льда на далеком севере, съемки с воздуха, а следующие картины оказались поразительными, незабываемыми.
В особенности сцена, в которой большое стадо карибу переплывало открытую полынью во льду. Низкое желтое солнце стало за ними, так что когда вожак стада, крупный самец, выходил из темной воды и встряхивался, весь воздух вокруг него заполнялся облаком золотых капель, которые окружали самца драгоценным нимбом, словно божество какой-то языческой религии.
Дэниэла настолько захватил фильм, что профессиональная оценка отошла на второй план. И только когда запись кончилась, он смог проанализировать, каким образом оператор добился такого эффекта.
Бонни Мейхон понимает, как использовать дополнительный свет, чтобы наделить кадр текстурой и настроением. Это напомнило Дэниэлу тонкие светящиеся шедевры Тернера.
Если ему предстоит работать в темной чащобе экваториального леса, такое использование света невозможно переоценить. Нет никакого сомнения в том, что у Мейхон в этом отношении истинный дар. Он с нетерпением ждал встречи с нею.
Для приема Эйна Маркем взяла напрокат с полдюжины дополнительных телевизоров и разместила их в стратегических точках своей квартиры, в том числе в туалете для гостей. Она твердо решила, что ни у кого не будет предлога пропустить событие, ради которого они собрались.
Как подобает почетному гостю, Дэниэл приехал с получасовым опозданием и с трудом пробился сквозь толпу у входа. Приемы Эйны очень популярны, и в большой гостиной было не протолкнуться.
К счастью, был теплый майский вечер, и часть гостей собралась на террасе с видом на реку.
Полгода Дэниэл прожил отшельником. Приятно было включиться в человеческое общение. Конечно, он знал большинство присутствующих, и его репутация была такова, что все искали с ним встречи. Он стал центром постоянно меняющегося кольца почитателей, в основном старых друзей, и обнаружил в себе довольно тщеславия, чтобы наслаждаться этим вниманием, хотя знал, насколько оно может быть эфемерным. В их деле ты был хорош настолько, насколько была хороша твоя последняя программа.
Несмотря на веселое и интересное общество, Дэниэл чувствовал, как напрягается с приближением назначенного часа, и обнаружил, что ему все труднее сосредоточиться на умных разговорах и остроумных ответах, которые мелькали и гудели у него в голове, как стайка колибри. И даже присутствие множества очень красивых женщин не могло удержать его внимание.
Наконец Эйна хлопнула в ладоши и призвала всех к порядку.
— Эй! Эй! Начинаем.
И она прошла по комнатам, включая телевизоры и настраивая их на Четвертый канал.
Все выжидающе загудели, пока шли начальные титры и звучала мелодия основной темы. Первая серия программы Дэниэла началась с картины, передающей дух Африки в самом чистом виде.
Обожженная желтовато-коричневая равнина, на которой стоят одинокие, разбросанные темно-зеленые деревья акации, со спутанными ветвями и кронами, похожими на наковальни. По равнине идет одинокий слон, старый самец, серый, морщинистый, его бивни, толстые, изогнутые, массивные, окрашены зеленым соком растений. Он движется с величественной неторопливостью, а вокруг вьется светящееся облако белых цапель с прозрачными жемчужными крыльями. На далеком горизонте под куполом голубого африканского неба возвышается снежная пирамида Килиманджаро, отделенная от горящей охры земли тепловым миражом. Мираж так же эфемерно прозрачен, как и крылья цапель.