В гостях у сказки, или Дочь Кащея
Шрифт:
***
В маленьком домишке, затерявшемся в кривых переулках Торговой стороны, было сумрачно и сильно пахло травами.
– Проходи, садись, - велела Меланье высокая как жердь и такая же тощая баба неопределенного возраcта.
– Я хочу... – волнуясь начала ключница.
– Замолчь, - не дослушала ее ведьма. – Сама скажу, чего тебе надобно.
С этими словами она сдернула вышитый плат со стоящей посреди стола серебряной братины (тут большая плоская чаша), склонилась над ?ей и зашептала неразборчиво. Оробевшая Меланья уставилась на нее как мышь на
– Черные мысли тебя одолевают, молодуха, - на миг оторвалась от серебряной воды чародейка.
– Вознестись хочешь, – понимающе усмехнулась она. – Так и шею свернуть недолго.
– Так чего, – напугалась Малашка, - отступитьcя штоль?
– Еще погляжу, - подсыпала пепла в братину чародeйка и наново склонилась над столом.
– Вижу, что соперницу у тебя имеется.
– Да!
– Все вижу, все!
– замогильным голосом затянула ведунья.
– Мoлодая, красивая тебе дорогу перешла. Сучка бесстыжая на чужое позарилась. Окоротить ее надобно.
– Да!
– Сил на это многo уйдет. Особо, ежели захочешь разлучницу совсем изничтожить.
– Хочу, все отдам, что есть, – Мела?ья стиснула кулаки, - только изведи ее, а на Степана присуху кинь!
– Все, - успокоила ее ведунья, – мне без надобности. Я не за деньги работаю, а только из интересу помочь хорошим людям. Вот увидала тебя и поняла: честная баба передо мной. Разве ж можно ее в беде бросить?
– задалась вопросом,и сама же ответила.
– Никак!
– Спасибочки, – всхлипнула Малашка, у которой отлегло от души.
– Потом благодарить будешь, - деловито сказала колдунья. – Тут такое дело... Хоть и не беру я денег за работу свою, но... Зелья колдовские стоят дорого. Смарагд (тут изумруд) драгоценный да перлы (тут жемчуг) толченые в них добавляют...
– Возмещу все убытки, – ключницу уже было не остановить. Она бухнула на стол мешочек с золотыми.
Хозяйка дома ловко сграбастала кошелек, взвесила его в руке, кивнула довольно и загремела скляницами из разноцветного стекла, в огромном количестве громоздящимися на полочках. Выбрав несколько пузырьков, она уселась за стол и потребовала с клиентки золотое колечко. Меланья без слов подала требуемое.
Перстенек с лалом (тут рубин) подмигнул и булькнул в братину.
– Гляди в колечко, - велела чародейка. – Как увидишь в нем лик обидчицы своей,тычь в него спицей, - она вручила ключнице длинную стальную иголку и стала лить в братину одно за другим зелья. Вода в чаше начала менять цвет то, как молоко сделалась, то будто кисель ягодный, а под конец обратно прозрачная стала и светиться начала.
– Видишь лик ненавистный?!
– в тот же момент страшным голосом вскричала колдунья.
– Да!
– Малашке и впрямь почудилась в кольце глумливо улыбающаяся учителева дочка.
– Коли ее! Уничтожай!
Со всей силы молодуха принялась тыкать спицей в кольцо и ни капли не удивилась, что вода в чаше покраснела как кровь. Даже пахнуло железом,и будто ветром хoлодным по горнице прошлось.
– Ну все, - совершенно спокойно и да?е буднично сказала ведьма.
– Порчу мы на твою врагиню навели. Завтра еще на капище Велесово сбегаем, дары ему да Моране отнесем,
– Добавлю, – выдохнула Малашка.
– Обязательно. – Ой!
– вскрикнула она. – ?ляди!
– Чего еще?
– устало спросила колдунья. Чего?!
– не веря себе она склонилась над столом. Никогда ни до, ни после, не видела она ничего подобного. И не приведи боги ещё разок увидать!
В серебряной чаше закипала кровавая вода, с каждой секундой становясь все прозрачнее. В тот момент, когда она кипела ключом, на дне чаши проявился ведьмовской лик. Страшная, косматая, безумная старуха. Нос на губу свесился. Изо рта желтый клык торчит. Седые косматые брови насуплены.
– Чародействуете? – прошамкала она.
– Черное дело замышляете, душегубицы? А знаете, на кого замахиваетесь? Нет? То-то и оно. Дуры вы! Курицы мокрые! Жабы!
– погрозила крючковатым пальцем старуха.
– А?..
– пискнула Меланья.
– Что это деется?
– помертвевшими губами шептала хозяйка дома.
– Справедливость вершится, – донеслось со дна чаши,и началось светопреставление.
Из братины вырвался столб кипятку и, рассыпавшись мелкими брызгами, обрушился на застывших от ужаса лиходеек. Шум, крик, все заволокло паром... Когда в горнице развиднелось, из-за печки выглянул домовой повел носом, пpислушался к чему-то и, оставшись довольным, почапал к столу, на котором сидели две здоровенные бородавчатые жабы.
– А так ты краше, - поглядел он на бывшую хозяйку. – И ты тоже, - взгляд на Малашку.
– Натуральнее, - согласилась ведьма из чаши, на глазах молодея и превращаясь в Ягу-Янинку.
– Пpавда твоя, матушка, – обрадовался домовичок, ловко подхватил обеих квакш, которым предстояло по три года прожить на болоте во искупление злодейства. Ибо подняли руку на Кащееву дочь.
***
Напрасно надеялась околдованная Меланья, что ее хватятся, кинутся искать, примутся волноваться... Ничего такого не случилось. Слишком уж осерчала Яга на ревнивую бабу. Но как не велик был ее гнев, испуг оказался куда как больше. И так уже не уберегла Кащея с Василисой, оплакала их дочь, поседела сердцем,изболелась душой. Потoму, вновь обретя кровиночку, следила за ней пуще глаза,и горе тому, кто косо поглядит на Любушку, названную внученьку, золотце, солнышко, ненаглядную красавицу, отраду и последнюю надежду Змеевых. Степку единственного пожалела старая ведьма и то только потому, что по сердцу он был Любаше.
– Что-то размякла я в последнее время, – гоняя наливное яблочко по золотому блюдечку, ворчала Яга.
– Хотела бесстыдницу эту толстомясую совсем изничтожить, так рука не поднялась. В жабу ее оборотила и всех делов.
– Дык...
– задумчиво почесала нoс Лукерья и заглянула через плечо товарки. – На Малашку любуешься?
– уточнила она, хотя и так понятно, что за квакуш?и интересуют Ягу. – А я ведь ее соплюхой помню... Бойкая такая была, умненькая. И как только умудрилась злобной дурой вырасти, - старуха горестно покачала головой.
– Хoлoдновато жабам ноне... Не сегодня завтра снег пойдет, как бы не померзла Меланья-то.