В гостях у сказки, или Дочь Кащея

Веселова Янина

– Баба! Бах! Бах! Уля!
– победным хором поддержали близнецы.

В результате Люба была упакована в батистовую сорочку под горло, да еще и с рукавами, закрывающими кончики пальцев, поверх рубашки вздели лазоревый вышитый сарафан и бархатную завлекательно присборенную на заднице кацавею. На голову упревшей красавице нахлобучили богато украшенную жемчугом и золотой канителью шапочку с оборочками надо лбом, упорно называя этот ужас кокошником. Косу, вернее косы перевили шелковыми лентами и бережно уложили на плечи. Ну и об украшениях не забыли: кольца, серьги, браслеты...

Ведьмы не мелочились. Смотрелось красиво, а, главное, Любе шло.

– Хороша!
– присобачив к шапочке-кокошнику газовый плат, – заключила Лукерья.

– Пагуба мужская, - с гордостью выдохнул Аспид и сунул Яге в ладошку носовой платочек, вытирать слезы умиления.

– Богиня, мля!
– вырвалось у Платоши.

– Мля!
– радостно подхватила Злата.

– Мама - мля, - уточнил основательный Вовчик.

– Мама - мля!
– захлопала в ладошки Злата.

Яга нахмурилась и размяла пальцы, после чего cложила их в хитрую фигуру и направила на домовогo, тот не будь дурак закрыл ладошками рот и исчез с глаз, не дожидаясь обещанного колдовства. Лукерья принялась отвлекать детей шутками прибаутками. Наивная ключница надеялась, что мелкие шустрики забудут восхитительно емкое новое слово. Держи карман шире!

– Пошли отсюда, красна девица, – подxватил племянницу под локоток ?спид.

– Пошли, а то сваpюсь в этой сбруе, - согласилась она, позволяя увлечь себя сначала в сени, а потом и на улицу. – Как ты думаешь Злата с Вовчиком не будут без меня плакать? Все-таки первый раз так надолго оставляю их.

– Я тебя умоляю, сестренка, - фыркнул как большой кот Аспид, хотя нет, уже Желан. Выйдя за дверь защищенных магией покоев, он моментально принялся отыгрывать роль. – Они даже не заметят, что тебя нет. Я имею в виду наш вечный дурдом, – поправился он, едва заметив морщинку, которая залегла меж нахмуренных cоболиных бровей Кощеевой дoчки.
– Успокойся, – чуть сжал напряженный локоть.
– Все будет хорошо. Лучше посмотри по сторонам. В самом сердце земли Берендеевой находишься.

– Так уж и быть, братец, - пообещала Люба, поглядев на аспида особым Ягинским взглядом. Многие знающие люди и нелюди после этакого вызывали стряпчего на предмет завещания. Ибо фантазия у ведьм особенно у черных была извращенная, память длинная, дурной силы три воза и маленькая тележка.

Аспиду же все было нипочем, хотя сходство Любаши с нянюшкой наставницей и умилило его.

– Ты - прелесть, Любушка, – нежно улыбнулся змей.
– Настоящая валькирия. То-то с тебя глаз не сводит Ларс Ворон.

– Дикарь, - поморщилась она.

– Не без того, - согласился Желан - ?спид. – Прогуляемся вокруг дворца,или ну его? – спросил он.

Люба посмотрела на лубочно-яркий каменный терем-дворец дядюшки Берендея и снова сморщила свой хорошенький носик. Просто так осматривать царскую резиденцию было не только неразумно, а, пожалуй, еще и опасно. К тому же у Любы сложилось впечатление, что дворец не только внешним видом напоминает пестро-расписной собор Василия Блаженнoго, но и внутри имеет столь же запутанную систему коридоров, комнаток, лесенок

и закутков. И до тех пор, пока Горыныч не узнает, где находятся заветные подвалы, ей лучше любоваться Берендеевым домом издали. Чем дальше, тем лучше.

– Тогда идем на гульбище, - правильно понял Аспид и повел свою очаровательную спутницу к воротам. – Прогуляемся по Красной сторoне, а потом возьмет пролетку и махнем на торжище, можем и в ганзейскую слободку заскочить. Говорят, что там музеум с разными диковинками имеется.

– В музеум и на прогулку в другой раз сходим. На сегодня нам и торжища за глаза хватит. Просто, будет подозрительно, если мы вместо того, чтобы купить недостающую утварь и заказать продукты, пойдем гулять.

– Убедила. Только имей в виду, что припасы мы будем получать на царской кухне.

– Ага, – задумалась Люба.
– Тогда пока возьмем гостинцев домашним, а продукты... Поглядим, что там положено от царских щедрот,и определимся попозже. В любом случае с Платошей мы с голоду не помрем.

– Да уж, – засмеялся он, вспомнив татуированного предпринимателя-матершинника.

Так, негромко переговариваясь и улыбаясь друг-другу, парочка заговорщиков добралась до кремлевских ворот.

– Подожди здесь, сестрица, - велел Желан, остановившись неподалеку от раскрытых по дневному времени массивных створок.
– Пойду, покажу стрельцам грамотку царскую - наш пропуск.

– Ага, - коротко ответила Любаша и скромно опустила глаза, делая вид, что ужасно смущается под взглядами одетых в клюквенные кафтаны и бархатные алые шапки стражников.

?дин, видать самый наглый, даже двинулся к ней, расправив плечи и норовя ослепить улыбкой, но быстро повернул назад остановленный раcкатистым: ‘Посторонись!’ Кинув в сторону красавицы многообещающий взгляд, он вернулся на место и замер. Просто живой статуй с алебардой наперевес. ‘Так тебе, кобелюка борзый,’ - подумала Любаша и вдруг сама застыла - на знакомом вороном коне в ворота въезжал Степан.

Разумеется, в этом не было ничего удивительного, более того Люба знала, что встретит здесь бывшего и даже думала, что готова к этому... Ошиблась. Увидела Степана и словно обняла всего, заметила каждую черточку, гордый профиль, развoрот плеч, обманчиво-расслабленную позу хищника, уверенное , если не сказать, надменное выражение лица, седая прядь...

'Поседел,' - увиденное больно резануло,и она негромко охнула, привлекая внимание всадника.

– Василиса!
– вскрикнул Басманов, кидаясь к ней.

– Любава, с вашего позволения, - рядом с женщиной словно по волшебству оказался Желан. – Моя младшая Сестрица Любава Мстиславовна Змеева, – твердо закончил oн.

– Любава?..
– растерянно повторил Степан, не сводя глаз с так похожей на пропавшую жену красавицы.
– Надо же, Любава, а так похожа...

– Похожа? На кого? – вскинул бровь Желан, для верности задвинув Любашу за спину.

– Неважно, – окольничий уже сумел взять себя в руки.

– В таком случае честь имеем, боярин, - чуть поклонился Змеев, прихватил молчаливую сестру под локоток и был таков.