В капкане у зверя
Шрифт:
Ааа, значит, это тоже ее охрана. Ну что ж… Аня поудобнее устроилась на диване и начала раскладывать по тарелкам многочисленные угощения. Дима смотрел на нее со смесью восторга и ужаса. Неуверенность, написанная на его лице, делала его похожим на мальчишку.
— Сколько тебе лет? — Аня выудила из салата кусочек рыбы и отправила в рот.
От нежного вкуса хотелось зажмуриться.
— Двадцать пять. — Дима напомнил ее бокал вином.
— Ого! Такой молодой, и такая важная должность! Кстати, что за должность?
Похоже, она выбрала верное направление. Юный Дима сиял ярче солнца.
— Я —
— Конечно! Чем больше работаешь, тем больше опыта. И что, например, ты можешь делать?
— Ну, я согласовываю встречи. — Дима задумался, рассматривая потолок. — Встречаю разные делегации. Слежу, чтобы документы были готовы. Ну и… разное. Всего и не перечислишь вот так сразу.
Аня ухмыльнулась:
— Нянчишь… хм… заложниц.
Дима не сразу понял, что она имела ввиду. А когда сообразил, его лицо так смешно вытянулось, что Аня едва сумела сдержать смех.
— Ну нет, ты что?! Ты не заложница. Просто… Это меня не касается! — Он уткнулся в тарелку, ожесточенно работая вилкой.
Ладно. Может, стоит зайти с другой стороны? Аня сделала глоток воды, набираясь решимости.
— Как дела с партнерами? Получилось выставить?
Дима сразу понял, о чем она говорила.
— Ты знаешь?
— Угу.
— Ну… Я пока тяну время. Сказал, что у Давида Александровича важная командировка. Не знаю, получится ли у меня… Да и он обещал завтра приехать.
Аня поперхнулась водой и торопливо прижала к губам салфетку. Завтра. Ей не сбежать. Остается только сидеть здесь и дожидаться его приезда.
— Все нормально? — Дима соскочил с места и обеспокоенно мялся возле нее.
— Да, все отлично. — Аня постаралась улыбнуться. — Так… и чем вы тут занимаетесь?
— В смысле?
— Ну, в чем состоит деятельность «Роскарбо»?
— А-а-а, добыча алмазов.
Аня замерла, не донеся до рта вилку.
— Прости, что?
Дима взмахнул рукой:
— Ну, добыча алмазов, их продажа. Конечно, нам далеко до монополистов, но теперь «Роскарбо» занимается еще и производством синтетических алмазов. И вот тут мы можем побороться за рынок.
— То есть… вы производите подделки?
На лице Димы было написано: «Почему же ты такая тупая?» Вздохнув, он принялся терпеливо объяснять:
— Синтетические алмазы выращены в лаборатории, искусственным путем. Они тоже настоящие. Но стоят намного дешевле. А значит, доступны большей массе покупателей, что увеличивает прибыль компании в сотни раз.
Алмазы… Конечно. Можно было догадаться по фотографиям и эскизам. Теперь понятна его уверенность в том, что выкинуть ее из Крельска — раз плюнуть. Судя по окружающей роскоши — в его руках сосредоточены огромные деньги и нешуточная власть. Теперь, когда воочию убедилась в этом, Аня поняла, что ей не выбраться. Давид получит все, что захочет. Но в ее силах усложнить ему жизнь. Хватит с нее матери и Виктора. Она подстраивалась под других. Боялась и слово сказать в свою защиту. Но теперь все меняется. Меняется она сама.
Аня
— А какой Давид начальник?
— Ну… Не скажу, что на него легко работать. Ты же видишь — он тут и ночевать может, лишь бы не терять время на поездки туда-сюда. Угнаться за ним сложно. Он очень требователен. Но и к себе тоже…
Аня с трудом удержалась, чтобы не хмыкнуть.
— Трудоголик, меценат и филантроп…
От Димы не укрылся сарказм в ее голосе.
— Он действительно трудоголик. При его отце все было иначе. Конечно доход был, контракты, все дела. Но сейчас у нас многомиллиардный оборот. Причем, в евро. Мы можем позволить себе диктовать условия, а не выполнять чьи-то.
Вот с этим не поспоришь. Аня не представляла Давида, пляшущего под чужую дудку.
— Но с конкурентами он не церемонится. — Дима передернул плечами, будто вспомнил что-то. — Лучше его не злить. И не вставать у него на пути.
Аня улыбнулась:
— Съест?
— Уничтожит.
После этого ужин стремительно подошел к концу. Дима навел порядок, показал Ане, где и как включать свет и десять раз предупредил, что будет в приемной. Наконец Аня осталась одна. Она лежала и прислушивалась к каждому шороху. От подушки исходил едва уловимый запах стирального порошка и чего-то древесного. Аня повернулась на бок, рассматривая подсвеченные фотографии бриллиантов. Он способен получить любую женщину. Если не сможет привлечь ее своей внешностью, то всегда может поманить деньгами. Но зачем ему она?! Встреться они на улице, он бы и не взглянул в ее сторону. В чем же дело? Хочет наказать за ее сопротивление? Аня до сих пор помнила тот поцелуй в старой деревеньке. Ощущение его горячих твердых губ было таким правильным, словно она всю жизнь ждала именно этого момента. Болезненное покалывание щетины, обжигающее влажное дыхание… А то, что случилось утром? Его прикосновения были для нее наркотиком.
Тело ныло от усталости и желания. Ворочаясь с бока на бок и стараясь отогнать воспоминания о Давиде, Аня задремала…
* * *
Ей снился пожар. Дым повис в воздухе черным покрывалом. Языки пламени, как лепестки огромного цветка, трепыхались на ветру. Повсюду крики, перепачканные сажей люди, плач и тошнотворный запах. На самом деле, запах был хуже всего. Он въедался в кожу, заползал под нее, проникал в легкие и оседал на стенках горла толстым слоем пепла. Жуткий страшный запах. Так пахнут беда, горе, слезы и смерть. И откуда-то Аня знала, что оказалась в аду. Вот оно — пекло, где нет деления на святых и грешников, где все одинаково виновны лишь потому, что не успели вовремя сбежать. Мерзкие уродливые демоны хватали всех без разбора, всех, до кого могли дотянуться. Запах обожженной кожи вызвал удушающие позывы рвоты. Аня пыталась понять, где источник, но все вокруг колыхалось в обжигающем огненном мареве. Крики, крики, крики. Все кричали. Надсадный детский плач. И треск огня, который зажег сам дьявол.