В капкане у зверя
Шрифт:
— Ла-а-адно… — Аня пыталась сделать вид, что ее не задели его слова. — Тогда вернемся к сказкам о шаманках и людях-волках. — Она нацепила пренебрежительную ухмылку.
— Слушать сказки — не то же самое, что знать наверняка и быть свидетелем.
— Чему же ты был свидетелем? В твоей стае ведь нет шаманки.
— Нет. Но я видел, что они могут.
— А теперь расскажи мне.
— Шаманки никогда не раскрывают своих секретов.
Ее терпение подходило к концу:
— Вряд ли я смогу помочь тебе, не зная, что делать.
Давид резко остановился и обернулся к ней:
— Мне не нужна твоя помощь. Достаточно
— Я думала, шаманка должна… оберегать стаю.
Давид пронзил ее пристальным взглядом. В его глазах завихрялось уже ставшее привычным расплавленное золото.
— Я не о шаманке, а о тебе.
Аня потеряла надежду понять его. Для него достаточно того, что она существует? Именно она? Аня запуталась. В нем, в себе. В своих чувствах, которые метались от ненависти к каким-то совершенно сумасшедшим эмоциям. Но сейчас она об этом думать не будет. Лучше предпримет еще одну попытку разговорить его.
— Видимо, мне придется спросить у Стаса.
Давид с такой силой сжал ее ладонь, что Аня вскрикнула от боли.
— Если не жалеешь себя, то пожалей хотя бы его.
Аня наклонила голову к плечу, рассматривая его суровый хищный профиль.
— Пригрозишь убить и его тоже?
— Нет. Изуродую его. А тебя заставлю каждый день смотреть на него, чтобы ты помнила, на чьей это совести.
— Ты больной! — Она попыталась вырвать руку, но хватка Давида стала только крепче.
— Возможно… С нами такое иногда случается.
Аня не собиралась уточнять, в каких случаях. Он точно был сумасшедшим. Но почему-то едва появившись страх начал отступать. Аня вновь чувствовала в себе силы побороться с Давидом.
— Я все равно узнаю о шаманках. С твоей помощью или без.
Он насмешливо вздернул бровь, но промолчал. Аня продолжила дразнить зверя свежей кровью.
— Можешь угрожать, сколько хочешь. Пока что я видела, что ты можешь быть сильным лишь со слабыми и с женщиной.
— Ты бросаешь мне вызов?
Аня тряхнула волосами:
— Я говорю о том, что успела увидеть. Очень похоже, что ты слабак, который самоутверждается за счет тех, кто еще слабее тебя. Ну и угрожая другим.
Глаза Давида сверкнули. Аня даже не услышала — кожей ощутила вибрации его тела от низкого рыка.
Видимо, она перегнула палку. Что, в конечном счете, она о нем знала? Что перед ним все ходят на цыпочках. Его боятся и уважают. У него многомиллиардный бизнес. И он оборотень. Самый важный среди них. Наверняка он добился этого не пустыми угрозами и запугиваниями? Хотя, лучше ей не знать.
— Как ты стал главным среди… оборотней? — Она все еще боялась произносить это слово вслух, чувствуя себя пациенткой психбольницы.
Давид ответил молчанием. Что ж… Она может и сама с собой поговорить.
— Выиграл выборы? Что-то вроде отбора в местное самоуправление? Или у тебя есть какое-то качество, которое все признали исключительным? Самый громкий вой, самая высокая скорость, самые… вонючие метки…
Она ожидала, что Давид разозлится, вспылит. Но он удивленно взглянул на нее, несколько раз моргнул и неожиданно открыто улыбнулся.
— Что-то вроде того.
— Чего именно?
Но он снова проигнорировал ее вопрос, лишь кивнул головой, указывая на что-то:
— Дошли.
Аня проследила за его взглядом — в сотне метров от них стоял его автомобиль. И в этот
— Бежим! — Аня крикнула Давиду и потянула его за руку.
Вдруг он громко рассмеялся, по-волчьи мотая головой в разные стороны. Сотни брызг разлетелись в воздухе, соскользнув с его волос. Аня вырвала ладонь из его пальцев и бросилась к машине. Он догнал ее и поцеловал. Его губы под холодным дождем были горячими и твердыми. Они имели вкус лета и дождя — свежесть и что-то неуловимо терпкое. Аня расслабленно вздохнула, когда почувствовала на талии горячие ладони Давида. Он прижимал ее к себе, вдавливая в свое сильное тело. Его губы касались ее губ нежно и медленно. Аня ощущала каждое движение его языка. По губам, в рот, столкновение с ее языком и томительная ласка. Она тихонько застонала, когда он начал не спеша входить языком в ее рот и выходить, скользя по припухшим губам. Дождь делал их поцелуй острее и ярче, оттеняя каждый нюанс вкуса губ и языка. Аня поняла, что снова хочет Давида. Безумно. Но на этот раз мучительно медленно. На пределе их сил, пока оба не сорвутся. Сколько они смогут выдержать? Давид завоевал ее рот, подчинил себе, становясь полновластным хозяином и властителем. И она хотела принадлежать ему. Но что-то было не так. Чего-то не хватало. Внутренний голос нашептывал, что она достаточно уже наворотила дел. Аня отстранилась, жадно слизнув дождевые капли с губ Давида, и мягко оттолкнула его.
— Нужно ехать…
Он задумчиво смотрел на нее, такой красивый, дикий, словно был частью леса. Странный и непонятный. Он успел сказать ей тысячу обидных слов, а ее все равно тянуло к нему. Он не сделал ничего, чтобы породить в ней ненормальное чувство привязанности.
Давид открыл ей дверь и загадочно улыбнулся:
— Нужно. Аня юркнула на свое место. Спустя пару секунд Давид присоединился к ней. Он завел машину, и та плавно двинулась вперед, выбрасывая из-под колес брызги грязи. Аня прижалась щекой к стеклу. Дождь усилился. Как хочется хоть немного тепла. В природе и в душе. Неожиданно Давид заговорил:
— Некоторые шаманки видят будущее. Такие как Лея. Другие видят прошлое — ты. Есть еще те, которые могут… Что-то вроде управления природой. Могут вызвать дождь или, наоборот, — засуху, заставить растение цвести зимой. Но таких почти не осталось. Последняя шаманка Крельска была Ведающей тайны природы.
Аня решила задать вопрос, который давно ее волновал. Вряд ли Давид еще когда-нибудь разговорится настолько, чтобы ответить.
— А что случилось со старым поселением?
От нее не укрылось, как он сильнее сжал руль, костяшки пальцев побелели.
— Их убили люди. Всех, кто там жил. Даже детей.
По коже пробежал озноб.
— Но… Вы же… оборотни. Ты намного сильнее любого человека. Неужели они не могли справиться с людьми?
— Иногда люди могут быть опаснее зверей.
— Как это произошло? — Аня сцепила ладони в замок. Дурное предчувствие запустило свои щупальца под кожу.
— Во время одной из священных Охот.
Аня непонимающе нахмурилась. Давид заметил ее взгляд и объяснил:
— После летнего солнцестояния все оборотни выходят на Охоты. Так мой народ показывает Луне, что чтит ее даже не смотря на то, что ее власть все меньше. Всего Охот восемь. На все лунные фазы.