В капкане у зверя
Шрифт:
Ее побег из Крельска действительно был глупой затеей. От этого места ей не убежать. От его жуткой кровавой истории. От его жителей, которые оказались к ней так негостеприимны. От его хозяина. Жестокого, грубого и беспринципного. Мелькнувшие впереди знакомые ворота мгновенно отвлекли от безрадостных мыслей. На удивление никто не вышел из встречать и досматривать. Ах да, она же едет с их могучим властелином! Наверное, никому и в голову не придет проверять его машину. Ворота плавно отъехали в стороны, впуская их в Крельск.
ГЛАВА XVII. ШАМАНКИ
Давид тратил всю силу воли на то, чтобы сдержать себя. Его изводило желание смотреть на Аню, прикасаться к ней, чувствовать на языке ее вкус. Стоило лишь раз попробовать,
Но каким-то непостижимым образом Аня отгородилась от него. Она сидела рядом, но была где-то далеко. Ему не нравилось ее стремление отодвинуться подальше и то, что она все время отворачивалась. Волку хотелось, чтобы она прикоснулась к нему. Чтобы нежные пальцы прогулялись по его коже, запутались в волосах, скользнули в рот. Все, что ему оставалось, — довольствоваться ее ароматом. Сочный спелый виноград, согретый и обласканный солнцем, умытый дождями. Ничего, нужно лишь немного подождать. Сегодня ночью они повторят то, что было в лесу. И будут повторять еще много раз. Главное, держать себя в узде и не пускать в голову сумасшедшие фантазии об их с Аней будущем. Он уже видел смутные картинки того, как они будут проводить совместные вечера. Как он будет работать, а Аня рисовать. Вместе гулять по лесу. Заниматься какой-нибудь ерундой просто потому, что хочется. Отдыхать и дурачиться. Изучать друг друга. Узнавать слабости и то, что нравится больше всего. Неожиданно даже для самого себя Давид спросил:
— Ты уже была на озере?
Аня резко повернулась и удивленно взглянула на него. Неужели, ему удалось ее заинтересовать?!
— Нет. — От молчания ее голос охрип и теперь звучал невероятно сексуально.
— После того, как я со всем разберусь, сходим туда. Тебе должно понравиться.
— Ты должен объяснить мне, что нужно делать.
— Ты о чем?
Аня выглядела такой ранимой и трогательной. И Давид понял, что теперь иначе смотрит на многие вещи. Оборотни не хотели вступать в союзы с людьми — ведь это означало бы разбавление их сильной крови, ослабление волчьего гена. Но только ли эта причина препятствовала созданию многих семей? Сейчас Давид уже не был так в этом уверен. Люди слабы. У них нет ни физической силы, ни когтей, ни зубов, ни неуязвимого иммунитета. По сути, каждый день может стать для них последним. Перед лицом смерти они беззащитны. Связать себя с человеком и знать, что в любую минуту любимая женщина может умереть? Что если однажды его не окажется рядом, чтобы защитить ее? Давида бросило в жар. Любимая женщина?! Что за ху*ня?! Он просто ее хочет. И еще она шаманка его стаи. Тем более ее нужно оберегать. Никакие чувства здесь ни при чем. Анин голос прорвался сквозь паутину мыслей:
— Лея сказала, что мне нужно зажечь огонь в чашах. Только после этого я смогу помочь отыскать… того, кто пытался убить Марину.
— Можешь выбросить эту затею из головы. Ни в каких поисках ты не участвуешь.
Кажется она снова собралась с ним спорить.
— Но я могу…
Давид резко перебил:
— Не можешь. Ты была права — ты не шаманка.
— Ты же сам говорил! И Лея сказала…
— Считай, что она обычная аферистка.
— Тогда зачем ты позвал ее?
— Посмеяться над тобой. Просто захотелось развлечься. — Давиду еще никогда не было так сложно улыбнуться. Обычно он с легкостью насмехался над другими. Но Аня…
Если она поверит, что он в очередной раз издевается над ней, то оставит свою идиотскую
— А Кнут?
Давид проклял себя, когда услышал, как дрожит Анин голос. Волк восстал против его лжи. Чувствуя, как зверь раздирает когтями грудную клетку, чтобы вырваться наружу и остановить его, Давид заставил себя усмехнуться:
— Я попросил его помочь. Ты бы видела свое выражение лица.
— Выходит, шаманок не существует? И все, что ты мне рассказал о своих предках — ложь?
Он сам выроет себе могилу. Почти физически ощущал, как Аня становится все дальше, но упорно продолжал копать.
— Шаманки существуют. Просто ты не одна из них.
Когда показался Анин дом, Давид едва не взмолился. Наконец. Вместо того, чтобы сбавить скорость, он увеличил, сходя с ума от злости на самого себя. Аня молчала. Нужно было оставить ее в Питере. Но там она была бы одна… Без него. Богдан или Юля вполне смогли бы подобраться к ней, невзирая на охрану. Две изворотливых крысы были способны на все. Как ни в чем не бывало Давид заговорил:
— Какое-то время я поживу у тебя. В Крельске думают, что напали на меня, а не на Марину. В твоем доме никто и не подумает искать.
Аня все так же смотрела в окно:
— Зачем ты мне это рассказываешь?
Действительно, зачем?! Он здесь хозяин и может делать все, что душе угодно. А она… Она — никто. Ее мнение ничего не значит. Он просто должен ее уберечь, пока не разберется во всем. Пусть лучше считает его последним мудаком, зато сама останется целой и невредимой. Он допустил серьезную ошибку, когда взял ее с собой на встречу. И когда после убеждал в том, что она шаманка. О чем думал?! Каким, мать его, местом?! Что он вообще творит? Так облажаться по всем фронтам — это уметь надо. Он не ожидал, что Аня, которая еще вчера горячо отвергала саму вероятность, теперь бросится на помощь. Хотя, на что он рассчитывал? Что она будет вести себя так, как он сам себе придумал? Уже столько раз Аня доказала, насколько сильно отличается от той женщины, какой он ее представлял. Теперь она в еще большей опасности, чем другие. И он должен удержать ее подальше от всего, что происходит в Крельске. Потом он обязательно все объяснит — то, что она действительно шаманка и то, что сейчас врал, говоря, что это не так. Но лишь затем, чтобы защитить ее. Просто еще пара пунктов к длинному списку его грехов перед ней.
Давид съехал с тропы и проехал несколько метров дальше в лес. Сквозь просветы в деревьях виднелось здание амбулатории. Давид остановился, заглушил мотор и повернулся к Ане.
— Я рассказываю это, чтобы ты проявила гостеприимство и выделила мне спальное место. — Давид криво улыбнулся, но Аня продолжала смотреть в окно, никак не реагируя на его слова.
Он не выдержал. Подался вперед, обхватил пальцами ее подбородок и резко развернул к себе.
— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
Она попыталась оттолкнуть его руку, но Давид держал крепко. Пусть даже не пытается вырваться. Она принадлежит ему.
— Пошли.
Он вышел наружу и принюхался. Никаких посторонних запахов, даже старых. Только едва уловимый аромат сдобы и ванили. Выпечка? Наверное Даша приходила. Интересно только зачем и к кому. Ладно, потом выяснит. Давид достал из багажника сумки и Анин чемодан. Повторил снова:
— Пошли.
Она даже не взглянула на него. Давид пытался вернуть себе привычное хладнокровие, но напрасно. Раньше он контролировал себя, словно был бездушной машиной, механизмом. Но с Аней… Механизм контроля выходил из строя, и все летело к чертям. Давид намеренно держался позади, чтобы в очередной раз не сорваться. Аня шла быстро, как будто торопилась избавиться от его общества. Давид почти с садистским удовольствием улыбнулся. Ну, нет. Теперь он никуда не уйдет. Аня торопливо открывала дверь, звякая ключами. Давид обернулся, всматриваясь в окрестности. Где-то здесь бродит чужак. Возможно, прямо сейчас он наблюдает за ними. Тянуть больше нельзя. Марина умирает, Эмма уже мертва. Аня каждый час подвергается опасности, находясь здесь. Пора браться за дело. Он должен отыскать ошметка, угрожающего его стае.