В капкане у зверя
Шрифт:
— Их восемь?
— Да. На каждую Охоту есть свой особый обряд. Шаманки благословляют нас.
Аня осознала, что начинает задерживать дыхание при каждом упоминании шаманок. Неужели, она и вправду верит во все это?!
— А если у… вас нет шаманки?
— Мы зовемся стаей. — Давид лукаво улыбнулся. — Если шаманки нет, то нет и ее благословения. Мы просто бежим, как велит инстинкт. О традициях забывать нельзя, даже если все кругом пытаются их разрушить.
— Ты разрушаешь мою жизнь.
— Твоя жизнь теперь связана с моей.
Аня
— Той лентой.
— Именно.
Похоже, он был твердо убежден в своей правоте. Аня не знала, как к этому относиться. И стоит ли сейчас вообще ломать голову из-за его смехотворных утверждений. Она забывает о гораздо более важном разговоре.
— Так что произошло с твоей стаей?
— Тогда она еще не была моей. Вожаком был мой прапрадед. Стая считалась очень сильной, одной из самых сильных и влиятельных. — Давид уверенно вел машину, не сбавляя скорости. Но Аня понимала, что мыслями он не здесь, а в далеком прошлом. — Он был хорошим вожаком. Его очень любили. У таких, как он, обычно, много друзей. А врагов еще больше. У него была жена. Шаманка стаи. — Давид снова улыбнулся. — Мы будем не первой такой парой.
Аня закусила губу, стараясь сдержать поток возражений и вопросов. Что он имеет ввиду?! Не может же в самом деле всерьез намереваться… жениться на ней! Это смешно. И больно. Видимо устав ждать от нее ответа, Давид продолжил:
— Я не знаю, как она выглядела, но говорили, что она была очень красивой. Наверное, ничего удивительного в том, что в нее влюбился какой-то местный помещик. Он следил за ней. Не давал проходу. Постоянно крутился возле поселения. Конечно, со временем он начал замечать странности в ее поведении. Красивая и странная — больше ничего не нужно, чтобы пустить среди суеверных крестьян нужный слух. Когда она в очередной раз ему отказала, на какой-то ярмарке, что ли, он собрал крепостных и послал в поселение. Ты, наверное, знакома с порядками того времени. Слово барина — закон. А когда нужно еще и сделать «богоугодное дело», — Давид оскалился, — поймать ведьму, помощники найдутся сразу.
— Я не совсем понимаю…
Давид пожал плечами:
— Помещик собрал маленькую армию крепостных и отправил в поселение, чтобы привели ему женщину. Конечно, они вырезали всех, кого нашли. Девушек насиловали, дома жгли…
Ани потрясенно выдохнула:
— Но вы же намного сильнее обычных людей.
— Да, они могли бы даже обратиться в волков, но это означало, что их секрет был бы раскрыт. Думаю, они до последнего надеялись, что смогут выстоять. Потому и не решались противостоять в полную силу. К тому же, в ту ночь как раз проходила одна из Охот. Молодняк был в лесу. Мне кажется, старики решили не оказывать сопротивление, чтобы спасти их.
— Как это могло помочь?
— У нас очень хороший слух. Если бы захотели, те, кто был в деревне, смогли бы подать сигнал. Но насколько мне известно, они этого не сделали. Все, кто участвовал в Охоте были довольно далеко, но они бы услышали.
— Боже…
— Бог
Аня отвернулась к окну. Теперь она начала немного понимать настойчивое желание Давида и Юли избавиться от нее. Она была человеком. Угрозой.
— А что случилось дальше?
— Вожака убили. На глазах у жены-шаманки. Ее забрали.
— В чем тогда сила шаманки, если она не смогла спасти свою семью?
Давид вздохнул. Удивленная этим звуком, Аня взглянула на него. Он смотрел на нее со странной незнакомой нежностью.
— Они спасали своего единственного сына — моего прадеда. Он тогда был еще совсем ребенком. Его заперли в погребе. И вожак, и шаманка пытались скорее увести людей из дома и деревни. Точно так поступили и старики, когда не выли о помощи. Только это не всем помогло. Некоторых все-таки отыскали. Мы до сих пор иногда находим кости, когда землю вымывает дождями.
От его слов по коже прошел озноб. Аню снова начала бить мелкая дрожь.
— А как же шаманка?
— Ее привели к помещику. Говорили, что он долго издевался над ней. Избивал. Приковал к столбу перед своим домом, едва живую. Когда она уже умирала, то успела проклясть весь его род. Сказала, что никто не сможет жить на этой земле. Любой, кто связан с ним кровью, ступив сюда, будет умирать. По округе до сих пор ходят истории о том, как ее кровь после проклятья впиталась в землю. Не осталось ни капли.
Аня даже не знала, что сказать. Она молчала, уставившись на свои колени. Спустя минуту ей удалось выдавить из себя один-единственный вопрос:
— И… это все?
— А что ты еще хочешь услышать? Она была сильной шаманкой. В этих местах действительно никто больше не смог жить, кроме оборотней. Люди просто умирали. Несчастные случаи, самоубийства, сумасшествие. Ближайший поселок обитаем только потому, что стоит на земле, которая никогда не принадлежала той мрази.
— А ребенок выжил?
— Да. Его потом нашли.
— Как твоя стая возродилась?
— Те, кто выжил после резни, держались вместе. Но их все равно было слишком мало. Долгое время они скрывались, переходили с места на место, пока мой дед не решил создать настоящую сильную стаю. Он искал одиночек, предлагал присоединиться к нему, обещал, что даст место, где никто не сможет их тронуть. Вот так и возник новый Крельск. Дед скупил территорию, которая раньше принадлежала тому самому помещику.
Аня начала кое-что понимать.
— А здание амбулатории имеет какое-то отношение к нему?
Давид улыбнулся:
— Да. Сразу за ней заканчивались его земли. Он решил построить у границы небольшой дом, где можно было отдыхать во время охоты.
— Почему вы его не уничтожили?
— Зачем разрушать то, что можно использовать? Этот дом — напоминание всем, насколько важно держать наши тайны подальше от посторонних.
— То, что произошло — ужасно. — Аня снова отвернулась к окну. Мимо проносился самый красивый лес, который она когда-либо видела.