В лабиринтах вечности

Реник Алина

Цель поездки, конечно же, другая – они пишут работы по истории древнего Египта. Правда, тема их диссертаций хоть и одна: «Фараон Исхода», да вот только персоналии в ней разные. По ее версии, фараоном Исхода был Эхнатон – правитель восемнадцатой династии, отменивший всех богов и поклонявшийся единому богу – Атону. А, по мнению Насти, исход евреев из Египта пришелся на правление Рамсеса II. Тема сложная, спорная, требующая как больших знаний, так и неопровержимых доказательств. Поэтому, когда им предложили поехать по студенческому обмену в Египет и самим на месте попробовать

разобраться в исторических коллизиях, они, конечно же, с радостью согласились.

Но этому офицеру знать кто они и что, – необязательно. Зачем усложнять?

Поэтому просто – туризм.

Лицо офицера осталось безучастно к искоркам в глазах Анны и ее любезной улыбке. Он поставил штамп, без эмоций протянул ей паспорт и уже следующему в очереди, сухо сказал:

– Имя? Фамилия? Цель поездки? – нехотя поднял глаза и…

…Настя весело подставила для опознания своё очаровательное личико. Большие тёмные глаза с поволокой, взгляд живой, открытый, лучистый и приятная доброжелательная улыбка. Белая рубашка с коротким рукавом, спортивная сумка через плечо. Девушка, как девушка, лишь одно – нефритовый медальон на её груди…

Наполненный тёплым светом нефрит, едва прикрывал собой небольшую пластиночку серебристого металла. На нём знаки! Они почти стерты, но для него…

Для него – они священны! Их он узнает из миллиона!

Офицер замер, не в силах отвести от медальона мгновенно изменившегося взгляда.

А Настя, считая необычно пристальный взгляд издержками таможенной проверки, спокойно произнесла:

– Анастасия Панасенко. Цель поездки – туризм, – непосредственно улыбнулась, добавила, – Мечта всей жизни – посетить Египет!

Как зомби, не отрывая взгляд от медальона, офицер поставил штамп, протянул паспорт, криво улыбнулся через усы нижней губой, проводил взглядом до дверей, где девушек встречал представитель, поднял телефонную трубку и, прикрывая её рукой, будто боялся, что его смогут услышать и понять кто-либо из туристов, торопливо зашептал…

IV

Каир. 1985. Отель «Нил-Хилтон»

– Анечка, ты не находишь, что для простых аспиранток это уж слишком шикарный номер?

В ответ Аня безразлично пожала плечами.

– Подумаешь, не мы же платим. Может для них простые советские аспирантки ценней королевских персон.

– Вот-вот!

Настя невольно улыбнулась. Вообще-то, ей было весело – Египет, Каир, пирамиды – все, как в сказочном сне! Подошла к окну, резким движением красивых рук распахнула тяжелые шторы, открыла окно. И сразу в комнату ворвался шум города, а следом и его запахи.

Два огромных окна гостиничного номера выходили на набережную Нила. Сегодня, обрамленная в гранит, великая река была все так же неспешна, как и тысячелетия назад.

Настя вдохнула полной грудью. Какой приятный запах от реки! Зажмурилась, вдохнула еще глубже…

Волшебное чувство причастности наполняло ее с каждым вздохом – всё казалось близким, знакомым: запах воды, запах города, запах пыльных улиц. Всё знакомо! Это приятно бередило ей душу, и непонятной сладостной волной отзывалось в сердце.

– Удивительно как хорошо! Так бы стояла и стояла…

– Настёна, закрой окно. Жарко! – зло буркнула Аня. Ее совсем не радовали красоты пыльного города. И даже начала раздражать Настина восторженность, которая всю дорогу от аэропорта до гостиницы, завидев очередную древность, чуть ли не вываливалась из окна машины.

– Закрой, – настойчиво повторила она, развешивая вещи в шкаф.

Настя послушно закрыла окно, даже шторы задернула, присела на край пуфика.

– Смотри, там за окном кипит новая жизнь, но она так далека от той, с которой мы привыкли ассоциировать Египет, – пирамиды, сфинксы, фараоны, Рамсес второй…

– Ну, это только для тебя Рамсес важен, – резко перебила ее Аня, – для меня же более значим Эхнатон.

– Но согласись, многие даже и понятия об Эхнатоне не имеют, а вот Рамсеса знают все. Правда, носящих это имя было одиннадцать! Но лишь он один – Рамсес второй – имеет такое гордое имя – Рамсес Великий. Почему?

– Повторение – основной принцип рекламы, – Рамсес многочисленно повторял свое имя, восхваляя тем самым себя в надписях, в храмах, колоссах, и вот результат – мы знаем только его, а всех остальных как бы и не было!

– Но! Ты же не будешь отрицать, что он был отличным воином!? – вдруг вспыхнула Настя, – и он был первый, кто в истории человечества заключил мирный договор!

– Ага, плюс недюжие бахвальство, – резко парировала Аня, – он, мол, сам своей персоной разгромил хеттов при Кадеше – один со сверкающим мечом бросился в бой! Еще скажи, что боги или кто там еще, инопланетные существа или атланты, да, и бог весть кто, наделили его нечеловеческой силой, да такой, что Рамсес сам, один, всех хеттов разгромил?

– И скажу…

– Скажи, скажи. Не забудь добавить, что этот эпизод для Египта не был столь победным! Но историю можно попросту немного описать не так, как было на самом деле, что-то умолчать, а что-то восхвалять… И вот результат: Рамсес второй – «Ярчайшая фигура в анналах истории». Не так ли, Настя?

Настя не успела ответить, как в комнату постучали. Аня метнулась.

– Открывай, я в душ…

Настя направилась к двери, невольно радуясь внезапному избавителю – спор добром не закончился бы – обязательно поссорились.

– Come in.

Открыла дверь. На пороге портье церемонно склонился в поклоне – на серебряном подносе золотистая карточка.

Она нерешительно взяла карточку, словно это был золотой ключик от потайной двери, ведущую в сказочную страну.

– Визитная карточка отеля…, ключ? – спросила она, доставая из кармана рубашки египетский фунтик, положила на поднос.

По всем правилам этикета, портье с благодарной улыбкой должен был удалиться, но он оставался стоять на месте, пристально вглядываясь в Настю. Он словно впился в неё глазами, словно что-то искал на её теле…