В некотором роде волшебник
Шрифт:
– Эгм, - полувопросительно-полуутвердительно гукнул Ганс.
– Значит, договорились. Губернатор уже подписал все необходимые бумаги. Дом вы сможете выбрать сами, чуть позже, - он повернулся к Септимусу.
– Разумеется, вы тоже можете остаться на Эс-Марини. Если пожелаете.
Септимус сглотнул и хрипло отозвался:
– Я подумаю.
– Что ж, - Лукум сдержал очень сладкий зевок и благодушно улыбнулся, - думаю нам пора. Я провожу вас. Выйдем через боковые ворота: так удобнее добраться до причала.
В напряженном молчании, стараясь не смотреть на ждавших в коридоре
– Ты спятил?
– сквозь зубы цедил Ганс.
– Какие птицеведы? Хочешь, чтобы эта тварюга меня на клочки разорвала?
– Рахат Лукум, значит?
– не отставал от товарища Септимус.
– Сперва по-тихому свалил, а теперь вдруг вернулся? Зачем?
Пока они кипятились, Людвиг с блаженной физиономией любовался маленькой лохматой обезьянкой, сидящей на дереве. Заметив, что словесный поток его спутников иссякает, бывший король воров, а ныне заморский торговец пояснил:
– Я думаю, именно благодаря птице кхе-кхе мы спаслись. Вот, Ганс, держи, - он протянул маленький ключ.
– Он от ячейки того же банка, где вы вчера оставили свои сбережения. Там лежат все записи волшебница Морганы, которые касаются птицы кхе-кхе.
– Так вот куда они подевались!
– вскричал Септимус.
– А я-то думал: почему у такой фанатички нет ни строчки про её ненаглядную птаху. Это ты все забрал?!
– Верно, - подтвердил Людвиг.
– Я внимательно изучил записи. Моргана была весьма наблюдательна. К сожалению, она неправильно перевела древний манускрипт. Всего одна стертая пиктэма - и такие трагические последствия! Там не было ничего ни про кровь, ни про смерть. Слово очень похожее по написанию, но по смыслу совершенно другое: сердце. Не человеческий орган, а метафорическое сердце. Три за одно. За сердце птицы кхе-кхе. За её магию. За её доверие. Полагаю, без её помощи мы вряд ли сумели бы выбраться за пределы барьера, а потом покинуть пустошь. К тебе, Ганс, кхе-кхе особенно неравнодушна. Уверен, к Джульетте тоже. Не бойся: кхе-кхе довольно дружелюбное создание, если найти к ней подход. Большая, странная, страшная, но не кровожадная. Да, кстати, нужно поскорее найти наших девушек. Боюсь, ради вашего спасения они ввязались в очень опас...
– Джульетта!
– заорал Ганс.
По усыпанной гравием дорожке, крича и размахивая руками, к ним бежали Вероника и Джульетта.
Из туч, за считанные секунды сгустившихся над Эс-Марини, хлынул дождь.
– Зараза, - выдохнул Ганс.
– Что это за хрень?
От центрального двора губернаторской резиденции их отделял дворец. Они не могли видеть, что именно происходит среди цветущих кустов и фонтанов, но разглядели струи воды, похожие на гигантские щупальца, взметнувшиеся ввысь.
– Я ведь не уверен, - устало пытался возражать Маркус, пока их маленькая штурмовая группа маршировала к дворцу губернатора.
– Могу ошибаться.
– Мы доверяем твоему мнению, - отрезала Мирра, напрочь уничтожая все привычные устои микровселенной Маркуса.
– Даже если ты ошибся, ничего страшного, - подхватила Вероника.
– Но удостоверить нужно обязательно.
– Зря мы не прихватили оружие, - в сотый раз повторила Джульетта.
– Мы все равно толком не умеем им пользоваться, - терпеливо заметила Вероника.
– А в случае чего нас защитит Маркус. Правда ведь?
– Четверо по-любому сильнее одного!
Слушая их трескотню, Маркус ощутил странную дрожь в горле. Все это было неправильно. Он сам был неправильным.
Стражники на входе знали Маркуса в лицо, поэтому без вопросов пропустили их на территорию губернаторской резиденции. Только бросили вслед брезгливые взгляды.
Они шли мимо цветущих кустов и журчащих фонтанов, придерживаясь боевого построения "неорганизованная толпа".
Маркусу почудилось, что его обволакивает душный туман. Вся кровь в теле государственного убийцы отхлынула к ладоням. Вена на запястьях набухли и готовы были разорваться от напора бешеной крови. Каждый вдох и выдох требовал колоссальных усилий.
Кто-то хлопнул Маркуса по спине. Чья-то мягкая рука легла ему на плечо.
– Эй, ты чего как неродной?
– грубовато-участливо спросила Мирра.
Секунды растекались, словно мед по керамическому блюдцу.
На крыльцо губернаторской резиденции вышел Сальваторе Струк в сопровождении Мариано Николетти.
– Это что ещё за банда уродов?
– в полголоса поинтересовалась у Маркуса Мирра.
Круглые глазки Струка с поволокой клинического идиотизма вытаращились в сторону странной делегации. Губернатор повернул к Николетти ухо и половину рта, умудрившись при этом почти не задействовать шею, и что-то зашептал.
Веронику озарила очередная гениальная идея:
– Давайте спросим у них, где Септимус и Ганс: вдруг знают!
Но в этот момент Сальваторе Струк громким, надтреснутым голосом проверещал:
– Маркус! Убей этих женщин, а потом быстро в мой кабинет!
Прежде чем огорошенные участницы Женской лиги сумели возразить, Струк с Николетти исчезли за дверями дворца.
Вероника, Мирра и Джульетта обескураженно переглянулись и, не сговариваясь, повернулись в сторону выхода из губернаторской резиденции. Однако обратный путь преграждала внушительная фигура государственного убийцы.
Маркус посмотрел на них исподлобья. Какую-то долю секунды казалось, что все закончится хорошо, что сейчас они тепло обнимутся и дружной толпой уйдут навстречу рассвету.
А потом он напал. Резко, мощно, сокрушительно обрушился на них. Его атаки были для них не внове. Но сейчас кое-что изменилось. Там, у себя в квартире, он был просто Маркусом, который не был до конца уверен, что имеет право защищаться. Теперь перед ними предстал государственный убийца Эс-Марини, выполняющий официальный приказ губернатора.
Маркус знал: события развивались закономерно. Эти девчонки провели рядом с ним почти сутки. Они с ним разговаривали, они были в его доме, ели с ним одну еду. Он знал: люди вокруг него обречены на смерть. Наверное, это было какое-то неведомое проклятье. Любое живое существо, осмелившееся с ним сблизиться, умирало, и виной всему был он сам.