В некотором роде волшебник
Шрифт:
Что-то безумно опасное крылось в этом безобидном человеке - словно отравленная иголка, коварно спрятанная в мягкой, пушистой перине. Сальваторе Струка пробрала дрожь, и он подумал, что в его возрасте домашний халат, пожалуй, куда уместнее губернаторского камзола.
Но если на минуту забыть о зловещем впечатлении, которое производил загадочный господин Лукум, следовало признать: его доводы были до тошноты разумны, а советы спасительны. В бюрократическом сердце губернатора Струка боролись упрямство и трусость. Согласиться с предложением Лукума значило пойти на поводу у этого наглого субъекта, послать его куда подальше
– А каков ваш интерес в этом деле?
– встрепенулся Струк.
– О, поверьте мне, чисто научный, - нараспев протянул Рахат Лукум.
– Я по натуре исследователь. И данный...феномен...представляется мне на редкость занимательным.
На стол губернатора упал массивный платиновый перстень с бриллиантами. У Струка перехватило дыхание:
– А это...там, - прерывисто спросил губернатор, - не герб баронов Раффсов?
– Ну что вы!
– беспечно отозвался Лукум, кладя рядом с перстнем нитку черного жемчуга.
– Это вам показалось!
– Да-да, теперь я определенно вижу, что ошибся, - поспешно согласился Струк и цепким движением смел драгоценности в ящик стола.
– Вы упоминали каких-то специалистов по уходу за этой...птицей.
– Кхе-кхе, - любезно подсказал Лукум.
– Так она зовется в древних легендах. А специалисты, да. Двое из них сидят сейчас в вашей тюрьме. Ими занимается капитан Твист, если не ошибаюсь.
Две минуты спустя к главному управлению островной стражи на всех парах несся гонец, а ещё через пять минут отряд стражников во главе с капитаном Твистом препроводил во дворец губернатора двоих задержанных по делу о контрабанде гигантской птицы.
Вероника повисла на Джульетте, чтобы не дать той кинуться наперерез стражникам, сопровождавшим куда-то Ганса и Септимуса. Мирра, спрятавшись за Маркусом, как за фонарным столбом, искоса наблюдала за процессией.
– Куда их ведут?
– резко спросила она, когда их подконвойные товарищи скрылись из виду.
– Не знаю, - отозвался Маркус.
– Предположи, - настойчиво потребовала Мирра.
– Это не моя работа, - процедил государственный убийца.
– Но мозги-то у тебя есть!
– Нет, - отрезал Маркус, и в его голосе прозвучало едва уловимое упрямство.
– Спорим?
– хмыкнула Мирра.
– Вероника, отвали уже! Зараза!
– яростно рявкнула Джульетта.
– Эй ты, душегубец, дрын тебя через лопату, если немедленно не скажешь, куда их могли отвести, я лично вскрою тебе череп!!!
– Ну пожа-алуйста!
– тоненько заныла Вероника.
Маркус набрал полные легкие свежего, морского воздуха и возвел глаза к небу. Оно было синее, сплошь в облаках и чайках. Мир, такой простой, понятный, полностью подчиненный уставу и приказам начальства, вдруг резко слетел с катушек. Давным-давно Маркус добровольно отрекся от права думать и решать. И вот теперь его загнали в угол. Мысли шевелились в голове, причиняя невыносимую боль, стая оголодавших воспоминаний угрожающе рычала, готовая напасть в любую секунду, а три взбалмошные бабы никак не хотели оставить несчастного Маркуса в покое, наедине с его пустотой. Они требовали и требовали: думай, советуй, решай!
Маркус выдохнул и опустил глаза:
– Может быть, - медленно, словно через толстую подушку, заговорил он, - может быть, их ведут во дворец губернатора.
Он надеялся, что на этом его мучения закончатся. Наивный! Три пары глаз уставились на него и одновременно произнесли:
– Зачем???
– Зачем нас сюда притащили?
– нервно озираясь, пробормотал Ганс.
Из тюремной камеры их под конвоем препроводили в роскошное белое трехэтажное здание, украшенное лепниной. Миновав симпатичный дворик с фонтанами и цветущими кустами, они поднялись на второй этаж и по вытертому красному ковру протопали к двери с вычурной табличкой "Сальваторе Струк, волею императора губернатор о-ва Эс-Марини".
Сосредоточенно мрачный капитан Твист занес руку, чтобы постучать, но тут дверь распахнулась, и в коридор высунулся высокий сухопарый мужчина с аккуратно остриженной седой бородкой.
– А, капитан, - со смесью недовольства и облегчения произнес мужчина, - наконец-то.
– Господин Николетти. Заключенный по приказанию губернатора прибыли!!!
– раскатисто отрапортовал Твист. Голос его был настолько деревянным, что это граничило с издевательством.
Николетти поморщился:
– Да проходите уже. И вот что: снимите-ка с них наручники.
Освобожденные от оков и абсолютно обалдевшие, Ганс с Септимусом проследовали в губернаторский кабинет.
На входе их встретило нежно-розовое чучело фламинго. Напротив двери стоял обитый зеленым сукном деревянный стол. За ним в кресле с высокой спинкой сидел усатый человечек, повадками весьма напоминающий помоечного голубя. Вертя головой и вращая круглыми глупыми глазками, человечек заверещал:
– Господа птицеведы, от лица всех жителей острова приношу вам глубочайшие прощения. Вследствие ошибки вас ошибочно приняли за контрабандистов. Виновные в этой чудовищной вине получат наказание.
– Мне кажется, или я действительно слышу весь этот бред?
– вполголоса спросил Ганс.
Септимус не мигая смотрел на губернатора. На лице бывшего наместника ширилась приветливая улыбка, в глазах нарастало смятение.
Мариано Николетти украдкой вздохнул и бросил печальный взгляд на чучело фламинго. Птице повезло: она уже умерла и не слышала той околесицы, которую регулярно нес Сальваторе Струк.
– Позвольте, - из темного угла кабинета выступил странно одетый человек, сквозь густую бороду которого поблескивала вежливая улыбка, - я объясню ситуацию.
Сальваторе Струк покрылся апоплексическими пятнами и натужно улыбаясь, выдавил:
– Как это любознательно с вашей стороны.
Ганс и Септимус так и вцепились глазами в бородатого незнакомца.
– Меня зовут Рахат Лукум, - дружелюбно представился тот.
– Ах вот значит..., - вырвалось у Септимуса, но нечеловечески доброжелательный взгляд Лукума на лету заморозил окончание фразы.
– Так вот, - продолжил бородач, обращаясь к Гансу, - уважаемому губернатору Струку срочно требуются услуги специалиста по уходу за птицей кхе-кхе. Я рассказал ему о вас. Ведь вы с супругой давно мечтали поселиться в уютном домике на побережье теплого моря, не так ли?