В ночь с пятого на десятое
Шрифт:
Разиков пять еще пришлось переписать, пока не догадался я вспомнить Страмцова - тогда оказалось, что заявление в самый раз. Напоследок я еще поглядел с содроганием на Федора Михайловича и пошел к Басманову.
Оперативная работа по Брэму
В кабинете был Басманов не один, за столом у него примостилась крашенная в седину девица с размазанной по лицу привлекательностью. От девицы пахло перегорелым вином и ночным вокзалом.
– Ты лучше скажи, Мария Георгиевна, зачем ты незаконно депутатский значок нацепила?
– донимал ее Басманов.
– Мужчинам нравится, когда депутат,- отвечала девица.
Я кашлянул. Басманов глянул и вспомнил, от кого я.
– Ступай, Мария Георгиевна, фотографироваться для доски позора, вестей из вытрезвителя,- велел он девице.
– Мальчики, а слышали анекдот про Рюрика и Ма-рика?
– спросила, девица и немедленно рассказала этот анекдот. Басманов покраснел, замахал руками, выпер ее и взял заявление. Новая редакция, судя по лицу, его устраивала. Красным карандашом сделал пометки, потом сказал:
– Значит, в ночь с пятого на десятое... Да, дела... Точно не скажу, но, по почерку судя, цимексы шуруют.
– Какие цимексы?
– испугался я.
– Да уж цимексы, - зловеще сказал Басманов.- Сейчас я подробнее узнаю...
Он вышел в соседнюю комнату, и тотчас же там раздались выстрелы, выкрики, шум падающих тел. Запахло порохом. Наконец Басманов вернулся, держа левую руку несколько на отлете, мизинец на ней был перевязан. Басманов упал в кресло, минут пять отдыхивался. Потом напился газировки из графина и сказал:
– Кликух у них много, а по совести они - цимекс летулярия. Мне на них сейчас представление сделали. Вот оно, слушайте: "Отдельно от всего вида стоит имеющий такую плохую славу цимекс корис (полтораста лет назад писано!). Особенности его следующие: он сосет кровь человека, у него нет крыльев, имеются щетинистые четырехчленистые усики и трехчленистый хоботок, лежащий в желобке на шее..." Совпадает?
– Я его не разглядывал,- сказал я,- а так вроде точно.
– Наконец,- сказал Басманов,- "у него нет присосковых лопастей на коготках",- ваше счастье! "Необыкновенно плоское тело, имеющее по меньшей мере четыре миллиметра длины, коричнево-красного цвета и покрыто густыми желтоватыми волосками". Блондин, блин собачий! "Кругленькие лопасти по обеим сторонам маленького щитка нужно считать зачатками надкрыльев..." Ну, что ж, нужно - значит, будем считать... "Самка кладет в марте, мае, июне и сентябре каждый раз около 50 белых цилиндрических яичек в 1,12 миллиметра длины; самое противное в этих насекомых - это их хитрое, потайное нападение на человека и высасывание его крови по ночам..."
– Это я знаю,- сказал я.
– Теперь быстренько на экспертизу, - велел Басманов.
– Где они вас накусали? Везде? Пусть так и напишут.
Он нажал на кнопку, и в кабинет вкатился столик, ведомый женщиной в белом халате.
– Она вас осмотрит, - сказал Басманов,- а я пошел за дополнительными сведениями.
В соседней комнате зашумели моторы, завизжали тормоза, завыла сирена. Снова загремели выстрелы. Чей-то голос закричал: "Обманул - заполучи!"
Женщина посмотрела на мои руки, покрытые множеством красных точек.
– Давно ширяешься?
– спросила она.
– Давно чего?
– спросил я.
– Да ладно горбатого-то лепить!
– рассердилась женщина.
– Трясет ведь всего. Сдай банкира - ширану малость, а нет - сам отходи...
Тут явился Басманов с заклеенной щекой, и недоразумение быстро выяснилось. Женщина выписала справку и укатила вместе со столиком. Басманов изучил справку и сказал со вздохом:
– Нашлись смягчающие обстоятельства... "Несмотря на кровожадность, цимексы могут долго голодать. Лейнис посадил самку в закрытую коробку..." Хорошо ему было, Лейнису,- взял и посадил! Кто такой Лейнис - не написано, но, видно, мужик был тертый, не нам чета. И вот, "когда он открыл коробку шесть месяцев спустя, то нашел ее не только живую, но окруженную многочисленным потомством...".
– Ну, мне от этого не легче,- сказал я.
– Вот беда,- сокрушался Басманов.- "Благодаря сильной плодовитости и легкости, с которою их можно занести в другое место, они принадлежат к самым несносным и вредным насекомым, особенно в больших городах, где населенность домов затрудняет основательное истребление их. Поэтому нет недостатка в средствах для уничтожения, но все они мало действенны, так что, по-видимому, лучше всего избегать помещений, где они поселились..."
– Вона, - сказал я.
– Родной квартиры, значит, избегать?
– Зловредный род, - сказал Басманов.
– У них весь отряд такой настоящих жесткокрылых. Одни кликухи чего стоят: краевик, щитник, а один так даже - грязный хищнец! Голубей, представьте, донимают за отсутствием человека, птицу мира не щадят! Ага, вот: "В Англию их занесли в постельном белье гугеноты". Молодцы, гугеноты, не зря про них композитор Мейербер оперу написал... из восьми букв... "Ротовой аппарат - колюще-сосущий..." Разом на две статьи тянут... Ну, к делу.
Басманов достал из ящика стола толстенный альбом. Там были фотографии цимексов. Много фотографий, штук тысяча.
– Не найдете ли вы среди них ваших знакомых, Геннадий Илларионович? поинтересовался Басманов. Альбом я пролистал.
– Не могу, - сказал я,- дело-то ночью было.
– А вы постарайтесь,- сказал Басманов.- Постарайтесь, потому что ночь-то была С ПЯТОГО НА ДЕСЯТОЕ!
Я постарался и указал на пяток особей в середине альбома.
– Уже лучше, - похвалил Басманов.- Вот у этого, плотненького, с перемежающейся хромотой, не заметили, случайно, на груди татуировку - ноты гимна "Боже, царя храни"?
– Не заметил, - сказал я.- Темно ведь...
– Как происходит нападение?
– Нападывают сверху, - объяснил я.- Ножки кровати я поставил в банки с водой, а они заползут на потолок и вниз...
– Так,- сказал Басманов.- Это очень важно. Подождите минутку, я проведу следственный эксперимент.
Он опять вышел в соседнюю комнату. Поначалу было тихо, потом раздался сильный удар, приглушенный крик, женский плач и духовые звуки сонаты номер два Шопена. Наконец из-за двери вышла давешняя медицинская женщина с зареванным лицом и траурной повязкой на руке.