В одно прекрасное детство
Шрифт:
Папа, сплошь увешанный разнообразными музыкальными инструментами — хлопушками, свистульками, пищалками, бубенчиками и рожками, — умудрялся играть сразу на всём одновременно, да ещё дирижировать этим оркестром: один племянник громко трубил в трубу, стоя вверх ногами на голове другого племянника, который играл на скрипке: древняя бабушка от старости уже не могла делать ничего особенного и поэтому только скребла под музыку скалкой по стиральной доске. Но самую главную партию в этом оркестре исполняла мама. Она была могучей женщиной и играла на арфе, в то время как
Извините, пожалуйста, — обратилась моя мама ко всей музыкальной семье сразу. — Извините, что мы вам помешали, но нам очень нужно найти Анатолия Анатольевича Дурова.
Как только мама начала говорить, вся музыкальная семья перестала играть и повернулась к ней, только старенькая бабушка, которая, видимо, плохо слышала, продолжала в тишине скрести деревянной скалкой по железной стиральной доске, но это уже не могло помешать маме докончить свои объяснения:
— Мой муж Шурик — друг детства Дурова, и поэтому мы сегодня пришли к нему в гости, но, к сожалению, не знаем, где его тут у вас найти. Помогите нам, пожалуйста.
Музыкальные эксцентрики оказались очень любезными людьми. Их мама протянула свою могучую руку в сторону зелёного вагончика и музыкально сказала:
— Там.
Тут вся музыкальная семья тоже протянула руки в том же направлении и музыкально подтвердила:
— Там-там!..
И только их папа, у которого руки были заняты различными музыкальными инструментами, протянул не руку, а нос, но зато тут же придумал новую песенку:
— Там-там! Тари-тари-там! Тари-тари, тари-тари, тари-тари-там!
Вся семья дружно подхватила эту новую мелодию и, наверное, даже не услыхала, как папа, мама и я громко прокричали им:
— Спасибо!
Услышала наше «спасибо» только старенькая бабушка, которая к этому времени уже устала скрести под музыку деревянной скалкой по железной стиральной доске и теперь отдыхала, обмахиваясь беленьким платочком.
Найти Дурова оказалось не так-то легко. Кругом стояли вагончики, в которых жили цирковые артисты. Эти вагончики были раскрашены в разные цвета, наверное, чтобы сами хозяева не перепутали их и не заблудились.
Мы шли к вагончику Дурова, обходя разный цирковой реквизит: яркие цветные ящики, блестящие подставки, длинные лестницы, тумбы для слонов, «волшебные» столы, «волшебные» ширмы. Конечно, они были не по-настоящему волшебные, потому что по-настоящему волшебного ничего не бывает, но здесь их называли волшебными, во-первых, чтобы зрителям было интересней, а во-вторых, потому что во время представления с их помощью артисты цирка творили просто волшебные чудеса.
Вот, например, мы ещё не успели дойти до вагончика Дурова, как увидели удивительную женщину.
Она лежала на специальной высокой подставочке лицом вверх и своими длинными ногами ловко подбрасывала, а затем ловила красивую большую куклу с голубым бантом.
Сама эта женщина была одета в сверкающий купальный костюм, который, как ты понимаешь, был пошит совсем не для купания, а для циркового выступления.
Я
Мой папа тоже окаменел, но смотрел он совсем не на куклу, а на женщину, на её ноги, потому что, наверное, удивился, как она так ловко ими работает, будто это совсем не ноги, а руки.
Только маме почему-то не показались интересными ни кукла, ни женщина, и она даже рассердилась, что мы с папой задерживаемся по пустякам, когда надо спешить к Анатолию Анатольевичу Дурову.
Но женщина как раз в эту минуту закончила подкидывать куклу, поймала её руками и села на своей подставочке, свесив набок длинные ноги в золотых туфлях, села и улыбнулась нам приветливо.
— Здравствуйте, — сказала она, — Вы кого-то ищете?
Светлые волосы закрывали её лицо, и она одним движением головы отбросила их за спину.
Куклу она небрежно отложила в сторону, и теперь я окончательно убедился, что это была не девочка.
Женщина улыбалась нам большими голубыми глазами, они были такого же цвета, как бант на голове куклы.
— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — спросила она.
В этот момент мне показалось, что она похожа на фею из сказки. Папе, наверное, тоже так показалось, и он уже было собрался спросить у этой феи, как нам пройти к Дурову, но ему помешала сказать мама. — Мерси! — произнесла она почему-то по-французски, что по-русски означало «спасибо». — Мерси! Всё, что надо, нам уже известно.
Мама дёрнула за руку меня, я — папу, и мы заспешили дальше.
«Ап-чхи!» — раздалось за нашими спинами.
Папа уже издали крикнул фее на ходу:
— Будьте здоровы!
Но я заметил, что чихнула совсем не фея, а кукла, которая всё-таки оказалась живой девочкой.
Глава одиннадцатая
МЕНЯ СЖИГАЮТ
Я даже не успел пожалеть, что мы так быстро ушли от этой удивительной женщины и её куклы, как уже через несколько шагов мы натолкнулись на новое невероятное зрелище: другая женщина развешивала на верёвке выстиранное бельё, а её муж помогал ей, подавая это бельё из белого эмалированного таза.
Ты, конечно, можешь спросить, что же тут невероятного. Всё как полагается, мужчина всегда должен помогать женщине.
Это, разумеется, правильно. Но невероятным было другое: бельевые верёвки они натянули на высоте второго этажа и развешивали своё бельё, стоя на… высоченных ходулях.
Нет, такое можно было увидеть только в этом чудесном цирковом дворе!
Мы сделали ещё несколько шагов, и вдруг мама громко вскрикнула от испуга:
— Ой!
Она так прижалась к папе, будто попала в клетку со львом или тигром, но оказалось, что она просто натолкнулась на другое симпатичное животное.