В одном лице
Шрифт:
— Сними ботинки, Уильям, — велела мисс Фрост; я заметил, что она уже разулась. Ногти у нее на ногах были покрыты бирюзовым лаком — или, может, этот зеленовато-синий цвет называется аквамариновым.
В эту теплую июньскую ночь мисс Фрост была в белом топике и брюках-капри; брюки, такого же сине-зеленого цвета, как лак на ее ногтях, были немного тесноваты для борьбы. На мне были мешковатые бермуды и футболка.
— Привет, — неожиданно послышался голос Элейн. Я не заметил ее в театре. Она последовала за нами в спортзал — без сомнения, специально немного задержавшись, —
— Опять борьба, — только и сказал я Элейн, но я был рад, что моя дорогая подруга тоже здесь.
— Когда-нибудь к тебе начнут цепляться, Уильям, — сказала мисс Фрост. Она взяла мою шею в захват, который Делакорт назвал «воротником». — Рано или поздно тебя начнут задирать.
— Наверное, — сказал я.
— Чем больше и агрессивнее твой соперник, тем сильнее тебе нужно к нему прижаться — тем ближе надо стоять, — сказала мне мисс Фрост. Я ощущал ее запах; я чувствовал ее дыхание на своем лице. — Нужно, чтобы он оперся на тебя — прижался щекой к щеке, вот так. Тогда ты вдавливаешь ему в горло его же руку. Вот так, — сказала она; внутренняя сторона моего собственного локтя перекрыла мне дыхание. — Нужно, чтобы он оттолкнул тебя — нужно заставить его поднять эту руку, — сказала мисс Фрост.
Когда я попытался оттолкнуть ее — когда я поднял руку, чтобы убрать локоть от горла, — мисс Фрост проскользнула у меня под мышкой. В следующую секунду она оказалась сбоку и позади меня. Ее рука легла сзади мне на шею, наклоняя мою голову вниз; всем своим весом она обрушила меня на теплый мягкий мат. Я почувствовал, как что-то сместилось у меня в шее. Я приземлился под неудобным углом; падение сильно отдалось в плече и где-то в области ключицы.
— Представь, что это тротуар или просто старый добрый деревянный пол, — сказала она. — Было бы не очень-то приятно, правда?
— Да, — согласился я. Я видел звездочки перед глазами — впервые в жизни.
— Еще раз, — сказала мисс Фрост. — Давай я несколько раз покажу тебе, Уильям, а потом попробуешь сам.
— Ладно, — сказал я. И мы повторили еще несколько раз.
— Это называется нырок со сбросом, — объяснила мисс Фрост. — Его можно выполнить с кем угодно — нужно только, чтобы он отталкивал тебя. С любым человеком, который ведет себя агрессивно.
— Понял, — сказал я.
— Нет, Уильям, — ты только начинаешь понимать, — сказала мне мисс Фрост.
Мы провели в зале больше часа, отрабатывая нырок со сбросом.
— Легче проделать это, если противник выше тебя, — объясняла мисс Фрост. — Чем он выше и чем сильнее напирает на тебя, тем крепче он ударится головой о мат — или о дорожку, пол, землю. Понимаешь?
— Начинаю понимать, — сказал я.
Я запомнил, как соприкасались наши тела, пока мы тренировали нырок со сбросом; как и со многими другими вещами, когда начинаешь проводить прием правильно, постепенно входишь в ритм. Мы изрядно вспотели, и мисс Фрост сказала:
— Сделаешь правильно еще десять раз подряд — и можешь идти домой, Уильям.
— Я не хочу идти домой — я хочу продолжать, — прошептал я ей.
— Ни за что на свете не отказалась бы от знакомства с тобой, Уильям! — прошептала она в ответ.
— Я вас люблю! — сказал я ей.
— Не сейчас, Уильям, — ответила мисс Фрост. — Если не можешь прижать его локоть к горлу, прижми ко рту, — сказала она мне.
— Ко рту, — повторил я.
— Не поубивайте там друг друга! — кричал дедушка Гарри.
— Что тут происходит? — услышал я голос тренера Хойта. Херм заметил горящий свет; зал для борьбы был его святилищем.
— Ал показывает Билли нырок со сбросом, Херм, — сказал старому тренеру дядя Боб.
— Я сам показал его Алу, — сказал Херм. — Думаю, Ал знает, как он делается.
Тренер Хойт уселся на скамью домашней команды — как можно ближе к судейскому столу.
— Я никогда вас не забуду, — прошептал я мисс Фрост.
— Думаю, пора заканчивать, Уильям — если ты не можешь сосредоточиться на приеме, — сказала она.
— Хорошо, я сосредоточусь — еще десять нырков! — сказал я ей; она только улыбнулась и взъерошила мои пропотевшие волосы. Кажется, она не ерошила мне волосы с тех пор, как мне было тринадцать или пятнадцать — в общем, уже давно.
— Нет, Уильям, хватит — теперь у тебя есть Херм. Тренер Хойт может меня заменить, — сказала мисс Фрост. Я вдруг увидел, что она устала — раньше я никогда не замечал, чтобы она выглядела уставшей.
— Обними меня, но не целуй, Уильям, — давай просто сыграем по правилам, и пусть все будут довольны, — сказала мне мисс Фрост.
Я обнял ее изо всех сил, но она едва ответила на мое объятие — и вполовину не так крепко, как могла бы.
— Счастливого пути, Ал, — сказал дядя Боб.
— Спасибо, Боб, — ответила ему мисс Фрост.
— Мне пора домой, пока Мюриэл не отправила на мои поиски полицию и пожарных, — сказал дядя Боб.
— Я закрою зал, Боб, — сказал ему тренер Хойт. — Мы с Билли прогоним еще несколько нырков.
— Еще несколько, — повторил я.
— Пока я не увижу, что ты понял, — сказал мне тренер Хойт. — Почему бы вас всем не пойти по домам? И тебе, Ричард, и тебе тоже, Гарри, — сказал Херм; вероятно, тренер не был знаком с Нильсом Боркманом, а об Элейн Хедли если и слышал, то только как о невезучей преподавательской дочке, залетевшей от Киттреджа.
— Увидимся, Ричард, — я тебя люблю, Элейн! — крикнул я им вслед.
— А я люблю тебя, Билли! — крикнула в ответ Элейн.
— Увидимся дома — я оставлю свет включенным, — ответил мне Ричард.
— Береги себя, Ал, — сказал дедушка Гарри мисс Фрост.
— Я буду по тебе скучать, Гарри, — сказала ему мисс Фрост.
— И я по тебе тоже! — ответил дед.
Я понял, что не должен смотреть, как мисс Фрост уходит, и отвернулся. Иногда ты просто знаешь, что никогда больше не увидишь человека.