В открытом море(изд.1965)-сборник
Шрифт:
Когда легкие и быстрые буревестники скрылись из виду, гарпунер неторопливо закурил короткую трубку-носогрейку, вытащил из кармана какую-то книжицу, полистал ее, отвернувшись от меня, затем взглянул на небо, на свой хронометр и вдруг, засуетившись, потребовал изменить курс. И я понял, что он направляет судно по тому же направлению, куда улетели белоснежные птицы.
Через некоторое время вдали показались айсберги и блинчатые льдины, над которыми вились чайки.
Ольсен из «вороньего гнезда» крикнул, что он видит фонтаны веселых китов. В указанном направлении я заметил три белых облачка, возникших над водой. «Что за веселые киты? — недоумевал я. — И как норвежец издали узнал их породу?»
Старик по узкому мостику, перекинутому от ходовой рубки на палубу, поспешил к гарпунной пушке.
Дав полный ход, я приказал рулевому следить только за сигналами гарпунера.
В пяти или шести кабельтовых от нас из воды выпрыгнул толстый кит с полосатым брюхом. Взмахивая, как крыльями, плавниками, он пролетел некоторое расстояние и шумно шлепнулся, вздымая каскады брызг.
По соседству с резвящимся китом плавали еще два животных той же породы. Выпуская невысокие фонтаны, они то исчезали под водой, то снова показывались. Готовясь нырнуть, эти киты так круто выгибались, что их спины высовывались из воды.
«Веселые киты!» — сообразил я и сразу вспомнил все, что читал и слышал о них. Животные любопытны и не трусливы. Плавают чаще всего парами. Догнать их не трудно. Самки очень привязаны к китенышам, а самцы никогда не покидают в беде самок. Поэтому «веселых китов» много истреблено китобоями. Мы, видимо, наткнулись на самца, самку и взрослого детеныша.
Киты кормились: они что-то вылавливали под водой и, повернувшись на бок, заглатывали. На нас они не обращали никакого внимания. Я заметил, что вода в этом месте имеет красновато-бурый цвет. Бурая полоса, похожая на широкую реку, тянулась в даль океана.
«Так вот какова китовая похлебка!» — догадался я. Перед нами океанские луга фитопланктона — мельчайших водорослей, среди которых водятся миллионы рачков-черноглазок — любимейшая пища китов.
Старик мелкими движениями рук показывал, чтобы мы осторожно приблизились к резвящемуся киту.
«Веселый кит», хлестнув по воде хвостом, вдруг нырнул.
Минуты через четыре Ольсен из «вороньего гнезда» сообщил, что видит всплывающего кита слева по борту. Рейерсен немедля развернул пушку и широко расставил ноги.
Метрах в пятнадцати от нас сначала шумно вырвался поток мелких брызг и туманного воздуха — выдох объемистых легких, а затем показалась большая голова и широкая спина кита.
Старик прицелился и выстрелил. В воздухе мелькнули гарпун и привязанный к нему линь...
Пронзенный кит рванулся в сторону и потянул за собой в море толстый канат. Сразу же послышался глухой взрыв: это в теле кита сработала граната, ввинченная в головку гарпуна. Раненый кит выпрыгнул из воды и заметался, стараясь освободиться от привязи. Его рывки и удары хвостом всполошили двух других животных. Они обеспокоенно заходили вокруг загарпуненного зверя, не понимая, чт о с ним случилось.
Ольсен, покинув «воронье гнездо», засуетился около пушки, заряжая ее для второго, добойного, выстрела. К нему кинулся помогать Федя Яшкунов, забывший в пылу охотничьего азарта обиду на старика.
Но второго выстрела не потребовалось: кит был ранен смертельно. Сделав еще несколько рывков, он забился в агонии и замер на боку с поднятым вверх грудным плавником.
С помощью лебедки мы начали подтягивать его к борту. И в это время самка бросилась наперерез. Она начала нырять и бить хвостом, точно стараясь удержать загарпуненного кита.
Самка металась очень близко от судна. Старик не пожалел ее: прогремел второй выстрел... И самоотверженная мать сама оказалась на лине. Гарпун, наверное, попал ей в сердце, потому что билась она недолго и вскоре также замерла с поднятым вверх плавником.
Мы долго возились с убитыми китами, беря их на буксир. А самец в это время все ходил вокруг китобойца, видимо надеясь вызволить из беды свою затихшую подругу.
— Он не уйдет от нас, — сказал Рейерсен и велел снова зарядить пушку.
Гарпунер терпеливо выждал, чтобы кит подошел к носу судна, и с близкого расстояния убил его двумя выстрелами.
Я по натуре страстный охотник, но это избиение «веселых китов» вызвало у меня неприязнь к Рейерсену. А старик радовался успешной охоте.
Время уже склонялось к вечеру. Зацепив на буксир и самца, мы отправились искать китобойную базу. Она оказалась в двадцати милях от нас. Найти ее нам помогло радио.
Многие китобойцы уже сдали свою добычу и дрейфовали в стороне. Мы подошли к слипу — большому вырезу в корме китобойной базы, имеющему наклонную палубу. Раздельщики, увидев наших китов, удивились:
— Ого! Сразу трех!.. Богато!
Но нас не радовала добыча. На душе было паскудно.
Летние ночи в Антарктике короткие. На рассвете, после радиопереклички, китобойцы уходили далеко от ярких огней плавучей базы и в поисках добычи обшаривали огромные пространства океана.
Некоторые китобойные суда натыкались на стада китов. Капитаны китобойцев хотели немедля сообщить об этом на базу, но гарпунеры-норвежцы протестовали. И я не раз по этому же поводу ссорился со стариком.
— Не имеете права вызывать соседей! — кричал он, — Китов не вы нашли, а я привел вас к ним. Зачем же мне давать заработок своим конкурентам? Они меня не позовут к своим китам.
Сам же он больше одного-двух китов в день не убивал, так как старался подойти к гигантскому животному на такое расстояние, чтобы с первого же выстрела прикончить его. А это не легко удавалось; многие киты уже были напуганы и не подпускали к себе близко.
Мировой океан, принявший в себя воды Атлантического и Индийского океанов, всегда был неспокоен. Уходя из Балтики в южное полушарие, мы полагали, что теплая летняя погода будет сопутствовать нам круглый год, но оказалось, что антарктическое лето ничем не лучше зимы. Горизонт все время был затянут мутной пеленой, небо покрыто низкими свинцовыми тучами, сквозь которые по нескольку дней не могли пробиться лучи солнца. Почти беспрестанно дули холодные, резкие ветры, пригонявшие то снег, то туман. Плавать среди льдов в такую погоду было опасно. Но куда наши суда могли укрыться, когда вокруг простирался бушующий безбрежный океан?