В ожидании счастливой встречи
Шрифт:
— Ребята, приходите. В воскресенье свадьба. Да, Оля?..
— Да, Петя.
— А чего ждать воскресенья? Уже вся печенка изныла, — вклинился Георгий-сварщик.
— А у тебя бы отчего изныла?
— Как отчего? Одно звено, одна семья, один за всех, все за одного.
— Маму ждем, — доверительно сказала Ольга Натке. — А так все готово.
— Это наша Натка.
— Так уж и наша, — заухмылялся Георгий-сварщик, — надо еще заиметь. Семку надо спросить. Он что-то все к Натке льнет.
Но тут заиграла музыка, и Георгий подлетел к Натке.
— Молодой человек, полегче на повороте. — Семен грудь колесом, сунул Георгию в руки самовар. — Разрешите, Наталья? — Семен опередил Валерия и подхватил Натку.
— Видал? — округлил глаза оробевший сварщик. — Ну, дела! Такие живьем ощипают. Разреши, Петро, я с твоей Олей.
— Мы и сами с усами, — засмеялся Петро и вывел на круг свою Олю.
— И что мне этот самовар Семка подсунул? — Георгий поставил его на подоконник.
— А говорят — один за всех… Пошли, Валера, покурим, а вообще-то не зевай. Уведет Натку этот рыжий Семка. Теперь доверять никому нельзя. Вот как у тебя с Танькой-то.
— Нельзя, — согласился Валерий, — на своей шкуре испытал. Урок впрок.
— Дубленая она у тебя, шкура-то, — прикуривая от спички Валерия, не то спросил, не то утвердил Георгий.
Когда Георгий щурил глаза и лучики морщинок от глаз бежали к виску, он точь-в-точь походил на Валериного дядю Егора. И Валерию доставляло удовольствие Георгия называть по-домашнему Егором. Сварщик это чувствовал и всегда широко и радостно улыбался.
В курилке было дымно, и Валерий с Георгием стали пробираться поближе к форточке. И тут Валерия потянули за рукав.
— Держи, именинник.
Перед его носом вырос стакан с водкой. Валерий посмотрел на поднос: начатая бутылка, сыр, колбаса на газетке. Стакан держал настройщик телевизоров Шурка Шмаков.
— Извини, — сказал Валерий, — мы же не скоты в этом «салоне» лакать.
Кто-то подтолкнул под локоть Шмакова, и водка плеснулась из стакана. За спиной засмеялись. Шмаков сощурился, приблизил к Валерию лицо, как бы стараясь получше разглядеть Котова никелированными глазами.
— Брезгуешь? — дыхнул винными парами в лицо Валерию. — Я тебе кислород перекрою…
— Мужики! — вклинился могучим плечом Георгий-сварщик.
— Шура, в самом деле, мы же люди, — кто-то пытался оттянуть Шмакова за рукав.
— Да что с ним, выбросить, — послышалось несколько голосов, — ишь, курилку в свинарник превращаем.
Валерий почувствовал, как отскочила пуговка от воротника его рубашки.
— Ну, это уж слишком, берем его, Георгий.
Подскочило несколько парней, и любителя распивочной вынесли в коридор.
— Вот, хомут, еще брыкается, — возвращаясь в курилку, выговаривал Георгий.
Пытался прикурить папиросу, но руки дрожали.
— Так я пошел, — сказал Валерий, бросил в урну недокуренную папиросу.
— Иди, иди, Валера, я люблю покурить с чувством, с толком, с расстановкой, а то в самом деле рыжий Семка уведет Натку. А она ничего, Натка, хорошенькая. Я как-то раньше не замечал, — признался Георгий. — Видная будет женщина… Ведь они как, девчонки: до поры голенастые, а в силу войдет — и глаз не оторвешь… И все при ней…
Натка на фоне кремовой, спадающей до паркета шторы в своем черном строгом платье словно вписалась тушью. Валерий обратил внимание на волосы Натки — золотистые, блестящие. Они струились по острым узким плечам. Высокий каблук открытых туфель еще резче подчеркивал стройность ног. Даже Семен рядом с ней выглядел джентльменом. «А ничего парнишка Семка», — подумал о нем Валерий, Натка о чем-то вдохновенно разговаривала с Семеном.
— Не помешал? — поклонился Валерий.
— Ну что ты, мы о тебе говорили, — сказала Натка. — Семе тоже очень нравится наш клуб. Только плохо, что один зал: когда кино, потанцевать негде.
Натка походила сейчас на маленькую девочку, которую впервые привела мама на елку, и все волшебство цветных шариков, лампочек отражалось в ее глазах.
— Клетушек каких-то уже нагородили, — вдруг сказал чем-то недовольный Семка, — кабинетов наделали…
— Сам ты кабинет, — съязвил Валерий.
— Зачем ты, Валера, так? Сема даже очень разбирается и в отделке и в архитектуре, — вступилась за Семена Натка.
— Спелись, да? А я с вами и не спорю. Клуб ведь рассчитан на работу кружков, собственно, это не клуб даже, а кинотеатр. Наши уж «подрисовали» второй этаж.
— Пошли посмотрим?! — предложил Семен. Валерий отдернул штору, посмотрел, здесь ли самовар. Самовар отразил в своих никелированных боках озабоченную физиономию Валерия.
— Ты, Валера, гидом будешь, а мы гости, ладно? — И Натка взяла Семена под руку.
Семен не знал, как ходить под руку с девушкой, и от смущения артачился.
Они поднялись по широкой белой лестнице, и Валерий открыл первую дверь.
— «Зал Чайковского».
Столы были завалены пальто, а паркетный пол — валенками. Открыли другую дверь. Эта комната была пустая, большая и светлая, резко пахло красками.
— Ничего, вместительная, такую бы звену, а, Валера?
— Когда женишься, отвоюем у клуба тебе. А теперь сюда прошу, — посторонился Валерий. — Здесь апартаменты для кройки и шитья.
— Серьезно, Валера?
Валерий щелкнул выключателем. Люстра с множеством хрупких подвесок нежно прозвенела… Стены ослепительно белы. Паркетный пол отражал люстру. На столах новенькие швейные машинки.
— Лучше бы кружок автолюбителей организовали. Кому это шитье надо? — запротестовал Семен.
— Но ты, Сема, напрасно, — возразила Натка.