В плену королевских пристрастий
Шрифт:
— На что Вы намекаете, господин?
— Ладно, объясню совсем доходчиво. В самом начале нашей супружеской жизни моя супруга под воздействием эмоций пообещала, что у нее больше никогда не будет никаких интимных отношений. Я бы пережил это, но я вижу, что они необходимы ей, как необходимы любой нормальной, здоровой женщине. Вначале, я надеялся, что она не устоит перед обаянием короля, а, допустив в свою жизнь одного мужчину, потом сможет вернуться и ко мне. Но король видит в ней лишь сестру. А я слишком люблю ее, чтобы оставить все так,
— Но господин, разве я посмею? — изумленно прошептал Виктор.
— Посмеешь, если не хочешь перед собственной мучительной казнью увидеть аутодафе родной сестры.
— Но госпожа… она не позволит мне… И потом мне кажется, она ждет чего-то подобного.
— Я знаю, и что с того, что ждет? Уговаривай, проси, умоляй, тебе для чего язык дан? А не согласится, выбери момент, когда вы одни и, используя силу, постарайся доставить ей удовольствие. Ты мужчина, ты сильнее ее, а потом природа возьмет свое.
— Она не простит мне этого.
— Об этом не беспокойся. Простит, она христианка, она всех прощает… Я думаю, она даже оставит тебя при себе, а не оставит, я найду для тебя место, не хуже, а когда со временем все забудется, верну ей, если захочешь. Главное, чтоб ты языком не трепал, но ты вроде как этим пороком не страдаешь…
— Я не смогу.
— Ты ведь сказал, что любишь ее, неужели не хочешь сделать ее счастливой? Это необходимо ей. Она не понимает этого, забив себе голову полнейшим бредом, а это очевидно. Если ты действительно любишь ее, то должен это видеть.
— Я не понимаю, почему Вы просите об этом меня, неужели Вы сами не можете сделать это, она же почти ни в чем не перечит Вам, Вы же ее супруг, неужели она посмеет Вам отказать?
— Я слишком люблю ее, чтобы заставлять и требовать… — герцог помолчал немного, а потом тихо добавил, — она до сих пор не простила меня, именно потому, что я супруг. Ей сложно переступить через собственную гордыню, но ей это необходимо, только это сможет вернуть мир в нашу семью, и наиболее безболезненно она сможет это сделать с тобой. Ты нравишься ей, я знаю это.
— Но господин, ведь это же грех…
— Ты о ней или о себе? Если о себе, так способствовать колдовству, покрывать его, а потом еще и травить того, кто помог тебе избежать справедливого возмездия, грех не меньший, как мне кажется. Однако ты легко на все это пошел, а сейчас вдруг об этом начал задумываться. Тебе это странным не кажется? А если о ней, то какой же это грех, если я, как ее супруг, ничего не имею против. Даже если он есть, то весь грех будет лишь на мне. Можешь ей сказать об этом, если она будет тебя упрекать.
— Вы уверены, что действительно хотите этого, и не будете потом сожалеть, об этом решении?
— Я никогда не сожалею о принятых решениях, мальчик. Так ты согласен?
— Да, господин, — Виктор пристально посмотрел на герцога, в его глазах читалась решимость, — надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от подобного предложения. Ваша супруга сказочно прекрасна, чтобы Вы потом не сделали со мной, это будет стоить того.
— Я рад, что ты так считаешь, только ты не того опасаешься, мальчик. Я скорее изничтожу тебя, если ты не сделаешь это, чем наоборот, так что именно этого можешь не опасаться, — герцог мрачно усмехнулся, — Хоть я и понимаю, что данная ситуация абсолютно нетипична, но ни у кого больше и нет супруги, подобной моей.
Он сделал паузу, а потом продолжил, — Значит так, к вечеру я уеду и вернусь в конце недели, к этому времени ты должен постараться научиться удовлетворять мою супругу так, как ей это нравится. Ей должно быть хорошо с тобой, понятно? Не будет этого, пеняй на себя. В библиотеке полно книг о том, что нравится женщинам, я сейчас отведу тебя туда, и пока мы с герцогиней проедемся по лесу, ты почитаешь их. В первую очередь хорошо должно быть ей, запомни это.
— Я понял, господин, — кивнул Виктор.
— Тогда пошли, — скомандовал герцог.
Он отвел Виктора в библиотеку и запер там, потом, спросив у слуг, где герцогиня, прошел в одну из гостиных замка. Герцогиня стояла у окна, устремив взгляд вдаль. Герцог подошел к ней и осторожно сзади обнял за плечи.
— Вы обещали проехаться со мной по лесу, — тихо проговорил он.
— Добились всего, чего хотели? — не оборачиваясь, спросила Алина.
— Пока нет… но я решил, что может это и к лучшему. Иногда полезно остановиться и подумать… решение порой бывает совсем рядом, и его не замечаешь лишь из-за спешки, суеты и уверенности в том, что там, где оно есть, его быть не может.
— Занятные мысли приходят Вам в голову. И куда же Вы в их свете дели моего пажа?
— Пока запер в библиотеке. Пусть посидит и тоже подумает. Это может оказаться и для него полезным. Так Вы поедете со мной?
— Поеду, раз обещала, — кивнула Алина.
Они прогулялись по лесу, потом поужинали, а затем герцог засобирался в столицу.
— Мне пора, дорогая. Пожелайте мне счастливого пути, и я поеду.
— Так что Вы решили делать с моим пажом?
— Пока ничего. Надеюсь, Вас он травить не будет. Выпустите его из библиотеки и сами подумайте, что с ним делать.
— Понятно… — хмыкнула герцогиня, — Когда Вы намерены вернуться?
— В конце недели.
— А Вы не поскупились дать ему времени…
— Скупость вообще не в моих правилах, хотя я и не совсем понимаю, о чем Вы. Я лишь переложил решение данной проблемы на Вас.
— Кто б в этом сомневался, — герцогиня тяжело вздохнула, а потом подняла глаза на герцога, — Но я решу, можете не сомневаться тоже.
— Я и не сомневаюсь, дорогая. Я убежден, что Вы придете к единственно-возможному разумному решению.