В погоне за мечтой
Шрифт:
Сердце Майка сжалось от тревоги. Дополнительный телефон, машина с водителем… Зачем? Что здесь произошло, пока он был в пути?
– Все это сделано по просьбе сеньора Чамберса, – объяснил Франко, оглядывая просторный вестибюль. Кроме пары носильщиков и группы дельцов в парусиновых костюмах, здесь никого не было. Вестибюль казался вымершим. Майк проследил за взглядом консьержа, потом вновь повернулся к нему, ожидая продолжения, но Франко лишь улыбнулся.
Раздраженный его театральными ужимками, Майк резко произнес:
– Как мне связаться с мистером Чамберсом? Я хотел бы немедленно переговорить
Франко снял трубку и набрал номер. Несколько секунд спустя на его лице появилась разочарованная гримаса.
– Мобильный телефон сеньора Чамберса отключен, – сообщил он.
– А его домашний?..
– Сеньор живет здесь, в отеле, и насколько мне известно, в данный момент он отсутствует. Быть может, пройдете в свой номер? А я позвоню вам, как только сеньор даст о себе знать.
Сдерживая нетерпение, Майк поднялся следом за носильщиком на семнадцатый этаж, дал юноше доллар и закрыл за собой дверь. Подойдя к телефону, он вновь набрал номер брата. Каван не отвечал. Пытаясь унять страх, Майк открыл чемодан, вынул смену одежды и отправился в душ.
Полчаса спустя он вновь мерил комнату шагами. Он несколько раз позвонил Кавану, но ответа по-прежнему не было. Франко дал ему номер мобильного телефона Чамберса, но голос автоответчика вновь и вновь сообщал ему, что аппарат отключен. Сотрудница британского консульства отказалась дать Майку какую-либо информацию о Мишель Роу, поскольку он не был ни родственником заключенной, ни аккредитованным представителем прессы. К этому моменту Майк был до такой степени взбешен, что когда зазвонил телефон и в трубке послышался голос Джоди, он накричал на нее, сказал, что у него нет времени, и с такой силой швырнул трубку на рычаг, что сбросил с тумбочки настольную лампу.
Наконец, не в силах ждать дольше, он набрал номер Франко и потребовал автомобиль. Когда он спустился, шофер уже ждал его. Майк назвал ему адрес Кавана, сел позади и постарался отделаться от терзавших его мучительных мыслей.
Автомобиль промчался по Атлантик-авеню по направлению к Лему и остановился у высокого многоквартирного дома, вздымавшегося к небу в самом центре живописной торговой улицы. Майк велел шоферу ждать и торопливо вошел в подъезд, рассчитывая застать там консьержа или привратника. Заметив престарелую даму, которая сметала пыль с двух дешевых кожаных кресел, он изобразил самую очаровательную улыбку и приблизился к женщине, напрягая память в поисках португальских слов.
– Добрый день, сеньора. Меня зовут Майкл Маккан. Я… – Он умолк, сообразив, что не знает, как по-португальски «брат». – Каван…
На мгновение женщина смешалась, но потом, к его облегчению, в водянистых старческих глазах что-то блеснуло.
– Ah, Cavan? – отозвалась женщина.
– Sim. – Майк кивнул, готовый расцеловать старуху за то, что она хотя бы попыталась его понять. – Вы видели его? Я его ищу.
Внезапно лицо женщины стало хмурым, она покачала головой, и на душе у Майка заскребли кошки.
– Идемте, – сказала она по-английски и, жестом позвав Майка за собой, ввела его в кабину лифта со стальной решеткой и нажала кнопку восьмого этажа. Поднявшись, они прошли по коридору с тускло-желтыми стенами к дальней квартире. – Здесь. – Она остановилась у распахнутой
Сердце Майка гулко забилось. Протиснувшись мимо женщины, он вошел в разгромленную квартиру. Все здесь – от стола до кресел – было опрокинуто, разбито, разобрано на части. Обломки покрывал слой перьев из вспоротого матраца. Из ящиков и шкафов была вывалена одежда, шторы сдернуты, книги и бумаги разбросаны по полу. Жалюзи были подняты, на балконе валялись черепки расколотых горшков. Пол был усеян деталями телефона, а невыцветшие прямоугольники обоев отмечали места, где висели картины, которые сначала сняли с крюков, а потом извлекли из рам.
– Вы знаете, кто это сделал? – спросил Майк, останавливаясь в центре комнаты.
– Я увидела это утром, – повторила старуха. – Я звонила полиции, но они до сих пор не приехали.
Майк посмотрел на фотоаппарат, валявшийся у его ног. Вырванная из камеры пленка лежала на дряхлом кресле, свернувшись кольцами и спиралями. У Майка сжалось сердце. Этот аппарат он подарил брату на день рождения, когда Каван в последний раз был в Англии.
– Я пришла утром, и все было как сейчас, – твердила женщина. Казалось, она хотела сказать что-то еще, но умолкла, услышав, как открылась дверь лифта и кто-то зашагал по коридору к двери квартиры. Старуха взглядом велела Майку оставаться на месте и пошла посмотреть, кто пришел. – А, Seu Tom! – услышал Майк ее возглас, потом женщина быстро заговорила что-то на уличном диалекте, и он двинулся за ней следом, надеясь, что это Том Чамберс.
Мужчины едва не столкнулись в дверях.
– Полагаю, вы – Майк, – произнес Чамберс, протягивая руку. – Меня зовут Том.
– Рад вас видеть, – отозвался Майк, обмениваясь рукопожатием. – Какие новости? Вам известно, где Каван?
Чамберс окинул разгромленную комнату быстрым цепким взглядом. Его лицо помрачнело.
– Не знаю, но догадываюсь, – произнес он. – Спасибо, что приехали. Очень жаль, что пришлось втравить вас в эту историю. Когда мы разговаривали вчера, в этой квартире был полный порядок. Должно быть, сюда ворвались ночью.
– Вы сказали, что догадываетесь, где Каван, – напомнил Майк.
Чамберс кивнул и вошел в комнату. Потом он поднял голову и устремил на Майка взгляд, от которого тот похолодел.
– Вашего брата захватил человек по фамилии Пастиллиано, – без околичностей объяснил он. – Два часа назад мне сообщили по телефону, что если я не доставлю некие улики, Каван может и не вернуться.
У Майка бешено забилось сердце.
– Какие еще улики? – спросил он. – Каван говорил что-то о доказательствах, которые собирала Мишель…
Чамберс кивнул:
– Она работала с юнцами, уличными мальчишками, выясняя, какие угрозы и пытки Пастиллиано применяет в своей частной тюрьме – ее, кстати, называют «Преисподней» – и до какой степени могут чувствовать себя безнаказанными его личные «эскадроны смерти», совершающие жестокие убийства.
Услышав слова «пытка», «убийство» и «безнаказанность», Майк почувствовал, как к его изумлению примешивается страх.
– Так это Пастиллиано захватил Кавана? – пробормотал он. – Кто этот человек, черт побери?